Скотт вздохнул:
— Каждый раз, когда я думаю, что победил, я чувствую боль. Когда ты возвращаешься? Скажи мне номер рейса, и я встречу тебя в Хитроу.
— Я еще не обменяла билет.
— У тебя есть ручка? — неожиданно спросил Скотт.
— Да, конечно. — Она достала из сумки ручку и блокнот.
Он продиктовал ей свой домашний адрес.
— Записала? Когда прилетишь, поезжай прямо ко мне.
— Ты действительно хочешь, чтобы я вернулась? — спросила она.
— Я рад, что ты решила это сделать.
— Я не была уверена, что ты захочешь, чтобы я была с тобой, — произнесла Эмили.
— Вот дурёха! — рассмеялся Скотт. — Я всегда мечтал, чтобы ты была со мной рядом.
— Тогда в чем проблема? — недоумевающе спросила Эмили. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой беззащитной.
— Я пытаюсь решить, что будет сильнее. Радость от того, что я снова увижу тебя, или боль от сознания того, что ты вновь исчезнешь из моей жизни.
Скотт повесил трубку, прежде чем она смогла ему ответить. Получается, не одна Эмили считала, что в их отношениях рано ставить точку. Но он по-прежнему не доверял ей.
Что ж, она и сама себе не доверяла. Все, что ей было нужно сейчас, это, снова увидеть Скотта.
Скотт допоздна засиделся на работе. Движение было оживленным, но он сумел добраться до дома за пятнадцать минут. Припарковав машину, он не спешил выходить. Эмили ждала его дома. Одна часть его души хотела навсегда оставить ее там, но другая часть напоминала о том, что этой женщине нельзя верить. Она обманула его двенадцать лет назад, обманет и снова. Единожды солгав… Судьба могла дать им второй шанс, но Скотту не хотелось, чтобы прошлое повторялось. Их отношения теперь должны стать совсем другими.
Скотт положил в карман ключи, взял свой чемоданчик и вышел из машины. Дом встретил его гробовой тишиной. Он зашел в кабинет и, положив вещи на стол, подошел к окну. Он всячески оттягивал момент их встречи. С того момента, как Скотт снова увидел Эмили, он знал, что будет желать того, чего желать в высшей степени неразумно. Что мечты, которые он все эти двенадцать лет старался забыть, опять обретут плоть.
Скотт почувствовал чье-то присутствие, и мурашки пробежали по его спине. Это Эмили. Это то, чего он боялся, когда узнал, что она хочет возвратиться. Для его тела она была сладким дурманом. Он знал и то, что Эмили навсегда останется и в его душе. Просыпаясь ночами среди смятых простынь, он звал ее. И сердце невыносимо болело из-за невозможности вновь обрести ее.
Послышались мягкие шаги босых ног по деревянному полу. В своем воображении Скотт представлял Эмили такой, какой она была в Дортмуте, когда на ней не было ничего, кроме яркого шарфа. Неужели Эмили, его Эмилка теперь у него дома? А если она здесь, что он будет делать? Он не сможет отпустить ее…