Вилли пожал плечами.
— Значит, они пошли характером в хозяйку. Хозяйка была очень мягкой, доброй женщиной, как я вам уже говорил. Мэгги несколько дней плакала, когда та умерла. В последние годы я много раз собирался уйти отсюда, но Мэгги уговаривала меня остаться — ей было жалко оставлять хозяйку… Хотите посмотреть ее комнату, сэр?
Дэниел пребывал в легком оцепенении.
— Да, да, — рассеянно проговорил он и, отойдя от перил балюстрады, медленно последовал за Вилли.
Вилли провел его через коридор и распахнул перед ним дверь на левой стороне. В комнате стояла широкая кровать, такая же большая, как и у старика, но все остальное оказалось совсем другим. Стены, обшитые деревом, были выкрашены белой краской, на полу лежал ковер приглушенно-зеленого цвета, такого же цвета были атласные шторы на окнах. В воздухе витал едва уловимый аромат лаванды и фиалкового корня. Сразу же чувствовалось, что это жилище женщины — женщины с мягким, спокойным нравом.
— Она просиживала часами за этим столом, — сказал Вилли, указывая на большой секретер, стоящий между двумя высокими окнами. — Просто сидела и думала о чем-то своем — письма она писала редко. В последние десять лет своей жизни она вообще не выходила из комнаты и большую часть времени лежала в постели.
Взгляд Дэниела скользнул по стене и остановился на портрете над камином.
— Это она, когда ей было, я думаю, около тридцати, — сказал Вилли, когда Дэниел подошел к портрету. — Она была очень милой, не так ли, сэр?
— Да, она действительно очень мила.
— У нее была ужасная жизнь, сэр. Просто невыносимая жизнь.
Дэниел резко обернулся от портрета и посмотрел в упор на Вилли.
— Она вам это говорила? — холодным тоном осведомился он.
— О нет, сэр, она мне ничего не говорила — ни мне, ни моей жене. Она никогда не упоминала вслух имя хозяина, ни разу и словом не обмолвилась о нем, словно его и вовсе не было. Здешняя кухарка сказала, они уже тридцать лет, как не видели друг друга. Вы можете в это поверить? Они жили под одной крышей — и тридцать лет не встречались! Я понимаю — в последние годы, после того как с ним случился второй удар и он слег, но тридцать лет? Здешняя прислуга рассказывала, что еще раньше, когда оба еще были на ногах и хозяин увлекался лошадьми, хозяйка, едва заслышав стук копыт на подступах к дому, спешила запереться в своей комнате. Его это не волновало. Говорят, когда он вышел из тюрьмы, у него уже было не в порядке с мозгами. В молодости хозяйка была очень влюблена в него и страдала, когда он ей изменял. Но потом он совсем потерял стыд и стал приводить своих женщин домой, ну и она… В общем, ей это надоело.