Эндри был человеком наблюдательным и прекрасно понимал, какие чувства Тереза питает по отношению к Кэти. Для него не было секретом, что она любит Кэти той любовью, какую мужчина может испытывать к женщине. Но ни разу в разговоре с Кэти он больше не повторил слов, сказанных им после первой встречи с Терезой: что Тереза — мужчина в женском обличье. Он не видел ничего предосудительного в том, что Тереза влюблена в Кэти, поскольку эта женщина знала свое место и так хорошо умела скрывать свои чувства, что даже сама Кэти не замечала того, что заметил он. А Кэти принадлежала ему и только ему, и молчаливая любовь Терезы ни в коей мере не могла помешать их любви. Он не только уважал чувства Терезы по отношению к Кэти, но и понимал их, как никто другой, потому что сам испытывал к Кэти те же чувства. Быть может, его дружба с Терезой и основывалась по большей части на том, что оба были преданы всей душой Кэти и готовы ради нее на все.
Благодаря Терезе Кэти также смогла удовлетворить свою давнюю потребность — иметь рядом кого-то, кто нуждался в ее заботе. В Кэти был сильно развит материнский инстинкт, но за все эти годы ей так и не удалось забеременеть, и радость материнства осталась для нее недостижимой. Она никогда не переставала горько сожалеть о том, что отдала свою единственную дочь на воспитание чужим людям. Когда у нее была Лиззи, ее потребность в ребенке изливалась в материнских заботах о сестре. Теперь Тереза, которая так и не оправилась окончательно после болезни и нуждалась в постоянном уходе, заменила ей и Лиззи, и Сару, и всех тех детей, которых она хотела бы иметь от Эндри, но которых так и не смогла ему родить. С появлением Терезы жизнь Кэти стала полнее. Она нередко повторяла себе, что теперь у нее наконец есть настоящая семья: у нее есть Энди, которого она любит, Тереза, о которой она заботится, и Бетти, ее давняя подруга, с которой она может поболтать о былых временах, вспомнить игры их детства. Кэти с удовольствием проводила время на кухне в обществе Бетти, которая отличалась веселым нравом и умела ее рассмешить. Бетти сыпала шутками и народными поговорками, которых Эндри, будучи иностранцем, не мог понять и которые для Терезы, выросшей в богатой семье, были пустым звуком. А Бетти родилась и выросла в той же среде, что и Кэти, и это вместе с воспоминаниями детства тесно связывало их. Бетти могла дать ей то, чего не могла дать Тереза и даже Эндри. Бетти дополняла их обоих и была неотъемлемой частью ее мира.
Да, теперь у нее было все, чего она только могла пожелать, и она должна была чувствовать себя счастливой во всех отношениях… И все же ее счастье не было полным. В течение всех этих четырнадцати лет, что прошли после разрыва с Джо, ее никогда не оставляла мысль о брате. Они больше так и не увиделись после их ссоры, и иногда Кэти испытывала непреодолимое, почти болезненное, желание взглянуть на Джо хоть одним глазком, посмотреть, каким он стал. Ведь Джо был единственным оставшимся у нее родственником, он был ее родным братом и единственным человеком на этом свете, в чьих жилах текла ее кровь… Нет, еще у нее была дочь, но она предпочитала не думать о Саре, — ей было уже и так слишком больно при мысли о Джо.