Следуя внезапному порыву, Кэтрин подалась вперед и, наклонив голову, прижалась щекой к плечу Кэти.
— О, тетя Кэти, если б я только могла жить здесь, с вами! — проговорила она срывающимся голосом. — Знаешь, когда монахини рассказывают нам о рае, — она потерлась лицом о бледно-лиловый шелк платья Кэти, — я не вижу ангелов и сказочные дворцы на небесах. Я вижу этот дом и тебя.
— Моя дорогая девочка! — в голосе Кэти слышались и слезы, и смех. — Скоро все изменится к лучшему. Через два года ты закончишь колледж и получишь диплом учительницы. Когда ты начнешь работать, ты станешь хозяйкой своей судьбы и сможешь жить, как захочешь. — Она приподняла лицо Кэтрин и заглянула ей в глаза. — Где захочешь, моя дорогая, — повторила она. — Ну, а теперь успокойся. Ты ведь останешься у нас на чай, не так ли? А до чая пойди, прими горячую ванну.
Когда Кэтрин выходила из комнаты, на пороге появилась Бетти. Она с восхищением оглядела одежду девушки.
— Что ты скажешь о ее платье? — шепотом спросила она у Кэти, глядя вслед Кэтрин.
— Оно очень милое, Бетти.
— О, по-моему, оно просто замечательное. С ее вкусом она скоро станет самой элегантной женщиной в…
— Прекрати болтать, Бетти, и подойди сюда, — нетерпеливо перебила ее Кэти. — Ты хотела мне что-то сообщить?
Улыбка сошла с круглого лица Бетти. Она плотно прикрыла за собой дверь и подошла к дивану.
— Он вернулся, — сказала она. — Он сейчас в курительной комнате вместе с капитаном.
Кэти отвернулась к окну.
— Что ж, он не был уверен, что должен будет отплыть сегодня. Он сам так сказал.
— Значит, мне придется добавить еще один прибор. Ты ведь сказала, что Нильса не будет.
В эту минуту раздался громкий стук в дверь. Бетти открыла дверь и, поджав губы, вышла, даже не взглянув на сына Эндри, входящего в комнату.
— О! Ты отдыхаешь?
Нильс говорил по-английски с сильным акцентом, в отличие от Эндри, который после многих лет, проведенных в Англии, стал говорить, как коренной англичанин.
Кэти отвела глаза от гостя и, откинув голову на валик дивана, сказала нарочито усталым тоном:
— Да, Нильс, я отдыхаю.
— Ты устала?
— Да. Именно поэтому я решила отдохнуть.
На губах Нильса заиграла улыбка, которая лишь отдаленно напоминала улыбку Эндри.
— Обрати внимание на эту усталость, которая одолевает тебя посреди бела дня. Быть может, это первый симптом старости, — сказал он шутливым тоном.
— Это в самом деле так, Нильс, — серьезно ответила она. — Ты прекрасно знаешь, сколько мне лет.
— Не мели чепухи. — Нильс больше не улыбался, и на его лице появилось решительное, почти агрессивное, выражение. — Я больше не хочу слышать, сколько тебе лет. Ты выглядишь на сорок, и ни днем старше. Я тысячу раз говорил тебе это, и это правда. Ты сама знаешь, что это правда.