Чурилин вздохнул.
— Что у вас за характер, прости Господи, — досадливо поморщился он. — Я всего лишь о стуле, на котором вы сидите.
— Что-нибудь насчёт умения некоторых усидеть на двух стульях? — опять опередила она Андрея Васильевича, а в следующую минуту он, стремглав вскочив, едва успел подхватить ее, поскольку стул под ней таки развалился…
Сначала, испуганно взвизгнув, она инстинктивно за него ухватилась, потом резко оттолкнула его руки.
— Вот видите, — сказал он, сам немало смущённый, — оказывается, не во всем следует искать происки враждебных сил.
— И чтобы продемонстрировать это со всей наглядностью, вы просили меня задержаться? — спросила она, пылая от негодования и продолжая себя накручивать.
Тем не менее на другой предложенный стул села.
— Ну что мне с вами делать, — развёл он руками. — Просто такие вот стулья достались — не успеваем их менять. Я лично сломал два точно таких же…
— Так… Спасибо, что предупредили. Наверно, нам, ментам, теперь лучше приходить в прокуратуру со своей мебелью. Это все, что вы собирались мне сообщить?
— Язык у вас… — покачал головой Чурилин. — Ладно, забудем. Вы наш гость. И с сегодняшнего дня вольны сами выбирать, где вам сесть. Согласны?
Она неопределенно пожала плечами.
— Возможно, моей ошибкой было то, что не сразу доверил вам беседы с милиционерами, — начал Виктор Петрович.
— Опасаетесь моей необъективности? — сощурилась она. — Напрасно… Про меня уголовники говорят, будто я посадила целую роту ментов — тех, кто опозорил наши ряды.
— Только давайте без ложного пафоса, — поднял руки, как бы защищаясь, Чурилин. — Я ничуть не сомневаюсь в вашей добросовестности. И в вашем опыте. И речь не о них, а о наших с вами амбициях.
— Хотя говорить нужно о деле, — кивнула она.
— Я рад, что мы наконец поняли друг друга, — сказал Виктор Петрович. — Так вот о деле… Когда будете разговаривать с Артикуловым, не премините спросить его об этой девушке. При этом проследите за вазомоторикой. Сами знаете, протокол ее не отразит. И потом мне расскажете, как он себя повел, когда о ней услышал.
— Но только до этого постарайтесь, в свою очередь, никому и нигде о ней не рассказывать.
— Ну да, — развёл он руками. — Вот и вы указали на мой прокол. Надо было предупредить об этом братьев Исмаиловых…
После её ухода Виктор Петрович какое-то время ходил по кабинету, собираясь с мыслями.
Потом сел за телефон и, ругая себя, набрал номер Галины Парфеновой. А с кем он ещё может поделиться своими неурядицами — чтобы как бы всерьёз, но без всяких последствий?