Увидев, что доллары настоящие, Балабон не стал дожидаться, пока заказчик их ему пересчитает, — он вырвал кейс из рук Валерия Эдуардовича и стремительно, будто ныряя, побежал в сторону машин.
Канищев моментально повернул ключ зажигания. Потом, вывалившись из дверцы, согнувшись чуть не до земли, добежал до «шестерки»…
За шумом двигателей он не услышал хлопок выстрела, а только увидел, мельком обернувшись, Пи-рожникова, сразу осевшего на землю и превратившегося в поломанную куклу.
И тут рухнул на сиденье рядом Балабон, и «шестерка» с ревом рванула с места.
Запоздалые пистолетные выстрелы тех, кто оцепили двор снаружи, они услыхали, уже вырвавшись на трассу, забитую большей частью такими же «шестерками», «четверками» и «пятерками»…
— Класс! — возбужденно сказал Балабон и погрозил кулаком, оглянувшись назад. Но, похоже, их никто не преследовал. — Надо бы номера поменять, — сказал он минуту спустя. — Вон там двор проходной.
— Успеем, — сказал Канищев сквозь зубы. — Сиди и не тренькай…
Он понимал, что главное — успеть вырваться из стягивающейся петли милицейских проверок, которые, чем дальше от центра, тем реже…
— Навели мы шороху в столице! — орал Балабон, продолжая грозить неизвестно кому кулаком.
— Чему радуешься, дурак? — устало сказал Канищев.
* * *
Костя вернулся домой только к ночи. Молча поел, посмотрел телевизор. Лена искоса посматривала на него.
— Это ты сделал? — спросила она, когда показали залитое кровью лицо мертвого Пирожникова.
Он ответил не сразу. Только внимательно посмотрел на неё.
— Конечно, он, — вздохнула Таня. — А ты как думала, чем все это может закончиться? Постреляли кого надо — и по домам? Ведь говорила я вам…
Она всхлипнула. Махнула рукой на мужа, попытавшегося её успокоить.
— Его-то за что? — спросила она, кивнув на экран. — Хоть за дело? Или тебе твои хозяева не докладывают?
— Собирал деньги с населения, — заученно объяснил Костя, — Обещал большие проценты. Ничего не вернул… Даже под суд не пошел. Зато деньги за убийство конкурента нашлись сразу.
Таня кивнула, потом обняла, прижала к себе Лену.
— Теперь чего охать, — сказала она. — Теперь думать надо, как дальше быть.
Костя, вспомнив, достал из своей сумки пачку долларов.
— Вот, — сказал он. — Моя часть. Они мне заплатили. Берите… На хозяйство, за квартиру.
— Лучше скажи — тебя купили, — оттолкнула его руку Лена. — И всех нас вместе с тобой.
— Ну почему… — Протянула Таня, взяв в руки пачку. — Работа как работа. Не хуже другой. Убивать негодяев разве плохо? Ты, Леночка, тоже… знаешь ли… Когда Костя убивал этих сволочей, против ничего не имела. А этот — раз он тебя не ограбил — пусть как хочет над людьми измывается?