— А о чем вы хотите теперь с ним разговаривать? Или всё ещё считаете его как-то причастным?
— Ничего я не считаю… — поморщился Чурилин. — Я только понять хочу. Есть взаимосвязь или нет. Вот смотри… Сначала мстили тем, кто в этом гнусном деле участвовал, правильно? Когда оставшийся в живых Баранов увидел Мишакова с девушкой, он сразу понял, на кого именно идет охота. И это оправдалось! Стреляли тогда же, именно в него, как если бы хотели подтвердить его предположение… Теперь давай опровергай, я слушаю тебя.
— Поздно… — сказал Скворцов. — Поздно опровергать. Остаётся лишь внимать с молчаливым восхищением. Правда, остаётся неясным, кто убивал остальных милиционеров… Не могла же эта девушка, надо думать, Елена Нелюбина, точно так же опознать старшего лейтенанта Дементьева, которого тоже застрелили, хотя он в изнасиловании не участвовал…
— Вот именно, что не участвовал! — воскликнул Чурилин. — Иначе Баранов его бы тоже предостерег. А раз его убили, значит, в поведении нашего мстителя что-то изменилось. Или он вошел во вкус, перестал щепетильничать, либо кто-то многоопытный подсказал ему, как спутать нам карты, чтобы довести дело до конца!
— Значит, вы полагаете, кто-то взялся ему помогать? — задумчиво сказал Скворцов. — Знаете, всё равно похоже, будто мы подгоняем следствие под заранее известный ответ… С другой стороны, нашлась же Нелюбина Лена… Никогда бы не поверил, если бы это не произошло на моих глазах… И вы уже знаете, кто убийца?
— Не хочу ни о чем больше говорить! — замахал руками Чурилин. — А то опять скажешь, что подгоняю… Я и в школе-то никогда этим не грешил, а тут на старости лет обвинили.
Снова зазвонил телефон. Они смолкли и переглянулись, прежде чем Виктор Петрович снял трубку. Судя по выражению лица, разговаривал он с начальством.
— Вам звонил Черемисов? — строго спросил его непосредственный начальник.
— Да, если вы имеете в виду дело об убийстве Пирожникова и Городинского. — Лицо Андрея Васильевича окончательно поскучнело.
— Так что вам показалось непонятным, Виктор Петрович?
— А что, моего согласия уже можно не спрашивать? — поинтересовался Чурилин. — Или что — я уже получаю указания напрямую от генпрокурора?
— Считайте, что да.
— Наверно, мне для этого следует сначала перевестись в Генпрокуратуру, — сказал Чурилин. — Там и зарплата побольше, и указания прямые… Скажите, Леонид Владимирович, разве, отказавшись, я не поддержал существующую субординацию?
— У вас, я вижу, накопилось много посторонних вопросов, — сухо сказал Леонид Владимирович. — А есть ли у вас ответы на вопросы вашего следствия?