— Тебе больно? — спросил он, почувствовав вдруг, как она вся сжалась, а её губы, только что раскрытые и почти вывернутые наружу, снова сжались, она закусила их, стараясь преодолеть боль. Он отстранился, чтобы видеть ее лицо при отраженном и неверном свете с улицы, и увидел, как из-под ее вздрагивающих ресниц скользнула слезинка, потом другая.
Он снова откинулся на спину, подложил свою руку под её голову, и она послушно прижалась к нему. И снова всхлипнула.
— Не очень, — сказала она. И прерывисто, совсем по-девчоночьи вздохнула. — Но вообще-то мне нельзя, может начаться кровотечение. Ты не сердишься?
— Нет, — глухо ответил он. — Я только думаю, тебе бы надо показаться врачу.
— Но там же спросят… А что я им скажу? И ведь ты тоже не хочешь, чтобы все про это узнали. Ведь правда? Тем более я вижу: ты что-то задумал!
Он промолчал. Конечно, об этом никто не должен знать. Да никто и не будет знать: обязательно, что ли, всем говорить…
— Ты хочешь им отомстить, да? — спросила она с каким-то трогательно-детским простодушием.
— К врачу пойдем завтра же, — сказал он. — Поняла?
Лена ещё сильнее прижалась к нему.
— Я догадываюсь, что ты задумал, — глухо откликнулась она. — И понимаю, что тебя не отговорить. Иначе ты, Костенька, не сможешь… И я тоже не смогу. Жаль только, что никакой жизни у нас уже не будет.
— Ну почему… — Он приподнялся на локте. Заглянул в её лицо.
— Потому, Костенька, потому. Ты сам это знаешь… А если я завтра пойду к врачу, может, не дай Бог, у тебя всё сорвётся… Ты ведь за этим Митю звал в Москву, да?
— А ты понимаешь, если к врачу не пойти, чем это может закончиться?
— Как началось, так и закончится… По-другому, Костенька, уже никак не получится.
Они шептались все тише и тише, да так и заснули, обнимая друг друга, и утром, когда к ним заглянула Таня, они опали мертвым сном, и она даже всплакнула, глядя на них, ещё недавно обручённых, а теперь обречённых.
— Ну как я их прогоню? — шепотом позвала она Валеру. — Ты только посмотри на них!
— Я тебя об этом не спрашивал, как их прогнать, — сказал Валера. — Костя мой друг.
— Хочешь сказать, что скорее выгонишь меня, чем его?
— Как получится… — Он привлек ее к себе и осторожно притворил дверь в комнату, отданную Косте и Лене.
Ближе к полудню, когда гости наконец встали, Таня накормила их сытным завтраком.
Лена впервые за эти двое суток поела и снова легла спать.
— Не мешай ей, — сказала Таня Косте. — Сейчас сон для неё — как лекарство.
— Ей нужен врач, — вздохнул он. — Лучше свой, который не станет болтать. Есть такой?
— Дай подумать… — Она вопросительно посмотрела на мужа. — Врачи-то есть…