Никак до этого придурка не дойдет, с досадой подумал он, что я вывожу из игры Канищева; поди, даже в голову не приходит, что Канищев когда-нибудь, возможно совсем скоро, станет чужим. А ведь к этому, пожалуй, все идет…
— А вообще-то ты все правильно понял, — сказал Каморин. — Поэтому постарайся, чтобы Мишаков достался ментам в нужной для нас кондиции, про которую ты сам так удачно выразился… Наверняка его будет брать ОМОН — ну знаешь, как они это любят: в этих своих шлемах с забралами или в масках и в бронежилетах. Как вырядятся — друг от друга не отличить. Поэтому надень такой же прикид и постарайся смешаться с ними в подъезде. Ну и разбей там пару лампочек, что ли… И запомни: живым он попасть к ним в руки не должен! Кстати, у них у всех «Макаровы». Так что оставь свой ТТ дома… А вообще, Витя, не мне тебя учить. Сам разберешься. И смотри, будь осторожен. Чтобы комар носу не подточил, ты понял? А как потом менты начнут вверх стрелять — ты стреляй в него. Нужен верняк, ты понял?
— А где я все это возьму? — спросил Балабон, и Каморин живо представил себе его глуповато приоткрытый рот.
— У Канищева все есть, сейчас передашь ему трубку, и я ему все скажу. Главное, чтобы ты о нашем разговоре — ни гуту. А если и начнет расспрашивать, ссылайся на меня, понял, да? Спроси, мол, у Павла Романовича. Но, по-моему, он промолчит…
И вдруг Каморин кожей затылка почувствовал, что он не один. И замер, боясь повернуться… Пока он разговаривал, стоя лицом к окну, за которым проходил митинг, в его кабинет — некогда простого следователя, ныне народного избранника — кто-то вошёл. Когда он наконец решился обернуться, то вздрогнул, встретившись с огромными, полными ужаса глазами Софьи Борисовны.
…Через десять минут подъехала «скорая» и он сам донес на руках ее легкое, парализованное тело. Она только мычала и мотала головой — инсульт, не иначе! Он старался не смотреть ей в глаза.
…Балабон сделал все, как велел Павел Романович. И Канищев выдал ему прикид, ни о чем не спрашивая. Только внимательно посмотрел в глаза, когда Балабон сказал, что ему необходим «Макаров».
До сих пор пользовались исключительно ТТ, «Макаровым» пренебрегали, Канищев с ходу не мог вспомнить, есть ли в его арсенале этот ствол.
— Зачем он тебе? — спросил он. — С чего вдруг?
— Если вы в чем-то сомневаетесь, Евгений Семенович, спросите у Павла Романовича, — заносчиво ответил Балабон, неожиданно, в манере шефа, перейдя на «вы», и Канищев не задал ему больше ни одного вопроса.
Он принял решение незаметно проследить за тем, что будет дальше. Видимо, особого труда это не составит, поскольку Балабону, похоже, и в голову не приходит, что за ним будет слежка… Интересно, что за игры начались у нашего депутата, думал Канищев, следуя за «девяткой» Балабона. Придется, как рядовому избирателю, записаться к нему на прием и задать пару вопросов…