— С трудом, — покачал головой Чурилин.
— Она потеряла сознание… Мне это рассказывали соседи. Было много крови, она упала с ним рядом, вся перемазалась, и сначала подумали, что её тоже застрелили… Это тяжело вспоминать, поймите меня правильно. Она столько за эти дни пережила… и сейчас — как после долгой болезни.
— Поэтому я пришел сам… Но хоть что-то она заметила? Неужели ничего не рассказывала? Кто-то сбегал по лестнице, был слышен шум лифта или машины, отъезжавшей от вашего подъезда? Или она сразу упала в обморок?
— Именно так и было, судя по всему, — подтвердила Галина и снова закурила. Потом замахала рукой, отгоняя дым. — Извините, вы ведь не курите?
— Ничего, я привык, — улыбнулся ей Чурилин. — У меня на службе мои сотрудники уже перестали этим интересоваться. И я считаюсь некурящим, хотя весь день провожу в клубах дыма. Но вы продолжайте. Все, что собирались мне сказать. Всё, что считаете нужным.
— Так вот о Хлестове, — сказала она, затянувшись. — Он поведал мне много чего интересного. Интересного скорее для вас, чем для меня. Говорил, будто платит бешеные деньги редакторам музыкальных программ, чтобы пробить своего человека в эфир. Соответственно взимает эту сумму с протеже вместе с комиссионными. Говорит, будто это открьшает путь его певцам и певичкам в провинцию. А провинция сегодня — это настоящие деньги. Человек из Урюпинска только что видел восходящую звезду по телевизору из недоступной для него Москвы, она для него поэтому становится небожителем. Он вышел прогуляться и вдруг снова увидел ее лицо на афише. Оказывается, она уже здесь. Дает концерт на местном стадионе. Этим звезды и живут. И ещё Хлестову отстёгивают, представляете?
— Хотел бы вам напомнить: я следователь прокуратуры, — прервал Чурилин возбужденный рассказ дочери убитого. — Поэтому мне интересно пока что другое: как выйти на убийцу, а не нравы, царящие по другую сторону голубого экрана.
— Но вас должны бы интересовать мотивы происшедшего. — Теперь она смотрела на него холодно и отчуждённо. — Разве нельзя выйти на убийцу, сначала вычислив заказчика?
— Это самый перспективный ход расследования, — согласился Чурилин. — Поэтому продолжайте… Этот Хлестов, он, по-вашему, исчадие ада?
— Нет, конечно. В меру сентиментален. Одинок. И потому обожает своего племянника Андрюшу Логунова, о котором только и говорит, когда перестает говорить о себе. Будто бы его племянник работает в мэрии на ответственной должности, и он очень этим гордится. Хотя, на мой взгляд, все они там взяточники. Но мальчик симпатичный. Краснеет, когда с ним разговариваешь. Вряд ли его можно отнести к заказчикампреступления…