— Приобщи, — сказал Каморин онемевшему от восторга милиционеру, не обращая внимания на ликующую от восторга публику. Хотя это тоже можно было счесть рисовкой.
— Однако мы не закончили наш разговор, — сказал гость Седову, которому Ирина вытирала кровь с помощью носового платка.
— Вы же видите, в каком он состоянии! — зло сказала она. Ее почему-то так бесила спесь Каморина, что особых восторгов по поводу его подвига она не испытывала. Тоже мне Ван Дамм нашелся, подумала она. — Лучше проводите его в мужской туалет и помогите там…
Её всё ещё трясло мелкой дрожью, которую она никак не могла унять.
Он пристально посмотрел на нее, быть может впервые за весь вечер, потом так же молча кивнул и, взяв Седова под руку, препроводил его в мужскую комнату.
Там Седов внимательно посмотрел на себя в зеркало. Ну и рожа.
— Скоро здесь будут мои коллеги, — сказал Каморин, оглядываясь, — а мы не закончили наш разговор.
В дальней кабине послышался шум спускаемой воды. Оттуда вышел пьяненький старик швейцар в форменной фуражке, сдвинутой на затылок.
— Это кто коллеги? — спросил он грозно и погрозил пальцем. — За оскорбление при исполнении знаешь что бывает?
Потом махнул рукой и проследовал на выход.
— Не здесь же мы будем обсуждать… — Седов проводил старика глазами, заметив вдруг взгляд, которым смотрел вслед подвыпившему служителю Каморин. Казалось, он еще не отошел от показательной драки с сынами Кавказа.
— Эй, брось… Ты даже этого одуванчика убить готов… Так сколько ты хочешь сверх десяти кусков?
— Не здесь, — покачал головой Каморин. — Я обязательно назову сумму, но сначала выйдем отсюда.
Он окинул Седова критическим взглядом.
— Ну как, сойду за потерпевшего? — усмехнулся Александр Петрович.
— Скорее за не умеющего драться, — хмыкнул Каморин. — А еще собираешься со мной сотрудничать на равных. Будешь мне доплачивать как телохранителю. А своих — уволишь. Где они, кстати?
— У меня всего один, — нахмурился Седов. — Он же водитель. До сих пор я вполне обходился без его помощи. — И оглянулся, высматривая Ирину.
— Это заметно… — кивнул Каморин, на выходе из туалета пропуская Александра Петровича впереди себя. — Дерешься, как в лагерном бараке после отбоя, когда тебе устроили темную.
— Бывало и так, — удивился Седов, остановившись. И вдруг перешел на «вы». — Вы-то откуда знаете?
— Профессия такая, — напомнил Каморин, когда они поднимались по лестнице. — Воспользовавшись служебным положением, я предварительно навел о тебе справки. Знаю о твоем примерном поведении и старательном труде на благо Родины в местах заключения. За это тебе скостили срок.