Простор окружающей нас водной пустыни, спокойствие и тишина наступающего вечера вытеснили у меня из головы мысли о Стайне, и я хотел только этого покоя и этой тишины.
— Мы, кажется, несколько отклонились к югу, — пробормотал я. — Вода здесь, пожалуй, холодновата для рыбы.
— Счастливые планктончики! — засмеялся Джон. — Ничто не угрожает их одноклеточному существованию!.. Послушай, но мы можем проболтаться тут без толку целую неделю… Это еще что? Кажется, кто-то не прочь составить нам компанию!
Я посмотрел в том направлении, куда показывал Джон, и увидел на юго-западе, у самого горизонта, белое пятнышко. Наблюдательность и постоянная бдительность, присущие каждому моряку-подводнику, поистине стали второй натурой Джона.
Взяв бинокль, я навел его на поднимавшийся из моря белый треугольничек.
— Ну вот и пираты пожаловали, — заметил я шутливо. — Парусник на горизонте! Всем быть начеку — того и гляди ринутся на абордаж!..
Джон продолжал наблюдать за быстро увеличивающимся парусом.
— Мчатся как на крыльях! — одобрительно заметил он. — Готов поклясться, это шкипер из Людерица. Да, это же «Пиккевин»!
Я не отрываясь смотрел в бинокль.
— Попутным ветром идут. Так… Теперь они изменили курс и, кажется, идут на сближение.
— Хотелось бы мне взглянуть на этот парусник, когда и он, и капитан были еще молоды! — воскликнул Джон, любуясь кораблем, идущим под всеми парусами. — Нет, что ни говори, превосходный моряк этот Хендрикс!
— Недаром его предками были малайцы, уж они-то знали море.
Теперь мы уже видели все три мачты парусника, хотя его корпус, окрашенный темной краской, еще был плохо различим.
— «Пиккевин» так стар, — снова заговорил Джон, — что у него могут рухнуть мачты, если Хендрикс забудет об осторожности. Я прямо-таки ненавижу его за эти топсели. Вот уж никогда не предполагал, что увижу «Пиккевин» с тремя кливерами! У этой старой калоши, как видно, все еще хороший корпус, если она выдерживает столько парусов.
Я с улыбкой слушал брюзжание Джона.
— «Пиккевин» мчится прямо на нас! — вдруг воскликнул он. — Скорость узлов одиннадцать, не меньше.
Теперь и я заметил, что расстояние между нами быстро сокращается. У меня мелькнуло смутное подозрение, что «Пиккевин» специально изменил курс, как только увидел нас, но я постарался убедить себя, что это просто моя мнительность.
Шхуна продолжала» приближаться. Она шла круто к ветру и так кренилась, что свисавшая со шлюпбалок шлюпка, казалось, касается воды. Теперь нас разделяло не больше мили, но «Пиккевин» не изменил курса. От меня не ускользнуло, что и Джон начинает проявлять беспокойство, хотя еще совсем недавно отпускал всякие шуточки.