Они все снова были вместе. Галбацы немножко запыхался от бега, Аксыр – нисколько. Он стал что-то говорить, остальные молча слушали.
– Ждем темноты, – объяснил Галбацы. – Потом мы с ним задержимся, а вы поскачете вниз. Не бойся, мы оставим себе двух самых резвых шалохов. Уведем твоих аульцев другой дорогой, а потом уйдем вскачь – не догонят.
Замысел был хороший. Без женщин на быстрых конях они, конечно, уйдут.
Только плохо они знали нану. Сам Рауф-бек, будь он здесь, не придумал бы умнее.
Еще не стемнело, когда от скалы, под которой сидели беглецы, полетели крошки. Урусим сжалась, открыла рот, обхватила голову руками. Зара поняла: по ним стреляют. Но откуда? Не с неба же?
Оказалось, джангызцы зря времени не теряли. Они вскарабкались на крутой утес, торчавший примерно в двухстах шагах от перевала. Оттуда площадку, наверное, было видно, как на ладони. Если б стрелки захотели, уложили бы всех первым же залпом – это они нарочно взяли прицел выше.
На утесе поднялась знакомая фигура, махнула рукой, в которой белел платок. Это была нана. Она что-то крикнула, но издали Заре, конечно, было не разобрать.
– Что? Что? – дернула она Галбацы за рукав.
– Говорит: отдайте девочку, не то всех перебьем.
Он тоже встал, приложил руку ко рту. Зара была с другой стороны и прочла по медленно движущимся губам:
– Только суньтесь! Прикончим девчонку!
Рывком поставил Зару на ноги, приставил ей к горлу кинжал.
– Не бойся, – сказал. – Это я для виду.
– Я и не боюсь. Но теперь мы не можем уйти. Ночи лунные. С такого расстояния они в два счета прикончат вас с Аксыром. И афыцыра. Скажи всем, чтоб прижались ко мне ближе.
Он поговорил немного с Аксыром. Снова стал кричать, но теперь приложил ко рту левую руку (в правой был кинжал), и Зара ничего не разобрала. Нана ему отвечала. Переговоры продолжались долго. Пока Галбацы не смотрит, Зара сунула руку ему за пазуху – гладила ангела, а один раз погладила твердую грудь своего будущего мужа.
Наконец (солнце уже садилось) на чем-то условились.
– Придется тебя им отдать. Сама видишь – другого выхода нет, – сказал Галбацы. – Уговор такой: все кроме нас с тобой уходят. Мы должны развести костер и сидеть все время на виду. С первым лучом солнца я стану пятиться вон к тем камням, держа тебя на прицеле. Там сяду на коня. Они обещают, что не станут преследовать. Наверно, обманут, но это все равно. Вряд ли кто меня догонит. А кто догонит – пожалеет.
Зара что было сил сдвинула брови – не хватало еще расплакаться, будто какая-нибудь урусим.
– Я свое обещание помню, – продолжил Галбацы. – Подрастешь – приеду за тобой.