Джоанна радовалась доказательству привязанности ее мужа, пока не осознала, насколько это важно для нее. Тогда она начала тревожиться. Почему ее занимает то, как он к ней относится? Разве ее чувства к нему тоже смягчились? Боже великий, неужели она начинает любить варвара?
Эта возможность ужаснула ее. Она покачала головой. Она не должна позволить себе сделайся уязвимой.
Габриэль почувствовал облегчение, увидев, как она нахмурилась. И как она побледнела. Он удовлетворенно кивнул. Эта женщина наконец поняла, что могло с ней случиться.
— А я уже начал думать, что вы совершенно лишены здравого смысла, — пробормотал он.
— У меня вполне достаточно здравого смысла, — объявила Джоанна хвастливо.
Он не собирался спорить с ней. Он потащил ее из пещеры. Пока она ждала его, он завалил вход камнями, так, чтобы никакие звери не могли проникнуть внутрь.
Назад в башню она ехала у него на коленях. Солнце снова засияло, когда они добрались до гребня холма.
Джоанна заставила себя отбросить тревоги. В конце кондов, она наверняка сможет держать в узде свои эмоции, и, если она не желает любить Габриэля, так, милостию Божией, и не будет любить.
— Вы натянуты, как стрела на вашем луке, жена. Конечно, я могу понять почему. Вы наконец-то поняли, как близки вы были сегодня к смерти. Прислонитесь ко мне и закройте глаза. Вы должны отдохнуть.
Она так и поступила, но решила, что надо оставить последнее слово в этом разговоре за собой.
— Я ни разу не подумала, что могу умереть, милорд. Я знала, что вы или ваши солдаты ищете меня. На дереве я была в безопасности.
— Вы до сих пор не успокоились, — заметил он.
— Конечно, не успокоилась. Ведь подо мной кружили дикие волки.
Она опять напряглась. Он прижал ее к себе.
— Вы беспокоились еще и потому, что боялись разочаровать меня.
Она подняла глаза к небу. О Боже, ее муж просто свихнулся на своем «я».
— Вы думаете, что я боялась разочаровать вас?
— Да, конечно, — ответил он.
— Почему же?
— Что «почему»?
— Почему я должна бояться разочаровать вас?
Он тяжело вздохнул.
— Вы понимали, что причиняете мне лишние хлопоты.
— Так вы признаете, что беспокоились обо мне?
— Проклятье, женщина, я ведь только что именно это сказал.
Она улыбнулась. Голос Габриэля опять звучал угрюмо. Она не обернулась посмотреть на него, но знала, что он нахмурился. Она похлопала ею по руке, пытаясь умиротворить.
— Я счастлива узнать, что вы тревожитесь обо мне, даже если полагаете это беспокойство напрасным. И все же, милорд, вы должны привыкнуть к тому, что я и сама могу позаботиться о себе.
— Мне совсем не до шуток, Джоанна.