— А сын лучше шестерки лошадей?
— Конечно.
— И даже лучше сотни?
— Да.
Уверившись в своей важности, Алекс гордо посмотрел вокруг.
— Сколько же тебе лет? — спросила Джоанна. Малыш открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его. По его озадаченному виду Джоанна поняла, что он не знает этого. Она повернулась к мужу. Тот пожал плечами, по-видимому, тоже не знал. Это ужаснуло ее:
— Вы не знаете возраста вашего сына?
— Он молод, — ответил Мак-Бейн.
Алекс тут же кивнул в знак согласия.
— Я молод, — повторил он. — Папа, можно я пойду посмотреть лошадок?
Габриэль кивнул, и его сын, выпустив фату Джоанны из рук, ринулся догонять Колума и Кита. Отец Мак-Кечни наблюдал всю эту сцену.
— Она покорила мальчишку, не так ли? — заметил он лаэрду, глядя, как Алекс бежит по двору.
— Она его подкупила.
— Верно, — согласилась Джоанна.
— Мужчину не так легко покорить, — заметил Мак-Бейн.
— Я не собираюсь покорять никаких мужчин, милорд. Пожалуйста, извините меня. Я бы хотела поговорить с братом.
Это было замечательное отступление, однако оно полностью провалилось, — Габриэль схватил ее за руку и притянул к себе.
Николас сам должен был подойти к ней. Его окружили женщины, конечно же покоренные его красотой и обаянием, и Джоанне пришлось долго ждать, пока он заметил ее знаки и освободился от поклонниц.
Сначала Николас обратился к Мак-Бейну:
— Я пришлю сюда людей на месяц-другой, чтобы помочь в восстановительных работах.
Мак-Бейн покачал головой:
— Вы не пришлете сюда никого. Я убью любого в ту же минуту, как он ступит ногой на эту землю.
— Вы упрямец, Мак-Бейн.
— Какова была пеня, какую вы заплатили вашему королю?
— Какая пеня? — спросила Джоанна.
Они не обратили внимания на ее вопрос. Брат назвал Мак-Бейну сумму. Габриэль заявил, что он возместит издержки.
Джоанна наконец сообразила, о чем идет речь, и повернулась к брату:
— Не хочешь ли ты сказать, что наш король заставил тебя уплатить пеню? За что, Николас?
— За то, что не он выбрал тебе мужа. Он согласился с моим выбором… за деньги.
— А если бы я согласилась с его выбором?
— С Уилльямсом?
Она кивнула.
— Тогда, конечно, пени бы не было.
— Так ты солгал мне. Ты сказал, что у тебя нет денег, чтобы одолжить мне на уплату штрафа Джону. Я могла бы оставаться свободной еще хотя бы год.
Николас вздохнул.
— Я солгал, — признался он. — Ты пыталась избежать неизбежного, а я заботился о твоей жизни. Проклятье! Ведь ты была в Лондоне узницей. Я не мог быть уверен в твоей безопасности, и я боялся, что Джон отдаст Маклоринскую землю кому-нибудь еще.
Она знала, что брат прав. Еще она знала, что он любит ее и заботится о ней.