— Игра уже закончилась? — сонно спросила она.
— Нет, — хрипло ответил он. — Сейчас перерыв.
— Тогда почему ты разбудил… — слова замерли у нее на губах, когда она осознала, что произошло. Она была так же удивлена, как и он. — Что случилось?
— Не спрашивай. Просто позволь мне прикоснуться к тебе.
Она молча кивнула, следя широко распахнутыми глазами за тем, как его палец медленно скользит по ее щеке. Он снова и снова проводил пальцами по ее губам, стараясь запечатлеть в памяти ощущение ее кожи. О, как она была красива и нежна! Потом его рука прошлась по подбородку и утонула в ее волосах. Мягкие, шелковистые пряди скользили между пальцами, как нити расплавленного стекла. Казалось, их прикосновение обжигает его кожу.
Настало время для поцелуя. Он поднял ее лицо вверх и нежно прикоснулся губами к ее устам. Мягкий, нежный и трепещущий, да, он знал, что именно таким окажется ее рот. Он обнял ее за спину другой рукой и слегка запрокинул ей голову, открывая ее рот своим.
Никто никогда не целовал ее по-настоящему. Она поняла это, когда его язык скользнул к ней в рот. Женевьева внезапно подскочила, но Кендрик крепко ее держал обеими руками.
— Тише, — прошептал он, оставляя ее губы, и покрывая поцелуями щеки, виски и уши Женевьевы. — Cherie, не бойся меня. Иди ко мне, ma petite.
Ах, как долго он не шептал нежных французских словечек на ушко женщины, не соблазнял ее языком своих предков, позволяя сладким словам срываться с языка в медленном, чувственном экстазе?
На этот раз все было по-другому. Эта женщина принадлежала ему по-настоящему. Слова любви были предназначены лишь для ее ушей, его руки были созданы для ее тела, его губы должны были целовать только ее.
— Любовь моя, — прошептал он, касаясь ее губ, — милая, милая Женевьева, скажи, что это мне не снится.
— Это дар. Невозможный дар. Как долго это будет…
Кендрик закрыл ее рот поцелуем. Он не вынес бы мысли, что может сейчас ее потерять. Он убил бы себя от горя. Поэтому он отбросил мрачные мысли прочь и сосредоточил внимание на возлюбленной, дрожавшей в его объятиях. Он снова завладел ее губами в страстном поцелуе.
Нет, еще слишком рано. Он слишком спешит. Он всегда знал, что Женевьева нуждается в неспешном ухаживании, а не варварском овладении ее телом. Кендрик нехотя отодвинулся и просто прижал ее к себе, ласково поглаживая по спине.
— Моя Джен, — прошептал он, — как я тосковал по твоим объятиям.
— Отнеси меня в постель. Сейчас же.
Он резко отпрянул от нее.
— Что? — недоверчиво спросил он.
— Пока у нас есть возможность, Кендрик, — она дрожала точно так же, как в первую ночь, когда он напугал ее чуть не до смерти. — Нам нельзя терять ни минуты.