Туман продолжал клубиться в его сознании. Джонатан Баченэн. Юноша, с которым он подружился. Потом он с покорным смирением наблюдал, как Джонатан вступает в яркий поток света — а Кендрик не мог пойти вслед за ним. Годы, полные мрака, ненависти и горечи. Перед его мысленным взором прошли целые поколения Баченэнов. Настойчивое желание леди Алисы обучаться игре на арфе, хотя бедняжке медведь наступил на ухо. Постоянные издевательства леди Элен над своим мужем, которые довели того до умопомешательства. Ее ничуть не расстроило, когда в итоге бедолага повесился.
Прыжок из окна обезумевшей от страха леди Агаты. Кендрик скривился. Неужели он действительно показался бедной дамочке со своей окровавленной головой под мышкой? Ну и что ж с того? Он до сих пор чувствовал волны ненависти, затоплявшие его разум при одном упоминании проклятой фамилии.
Он прислонился к стене, прижав лицо к холодному камню. Холодный камень. Он чувствовал сырой холод под своей щекой. Как долго он ничего не ощущал?
Запертый в абсолютной пустоте, он не чувствовал ни весеннего аромата цветов, ни терпкой прохлады вина летним днем, ни теплой стали в своей руке, ни тяжелой кольчуги на плечах. Он был лишен все этого год за годом, столетие за столетием. Когда закончился этот кошмар?
Когда появилась Женевьева.
Он задохнулся от нового потока воспоминаний. Истекая кровью, он показался у нее в спальне, поклявшись, что доведет ее до сумасшествия. Он старался подавить в себе искру восхищения, когда она делала вид, что не замечает его. Он вспомнил неимоверное усилие, с каким надел на ее палец обручальное кольцо. Нежная, любимая Женевьева. Он резко обернулся и посмотрел на нее.
— Боже мой, — прошептал он.
Женевьева. Это она подарила ему счастье. Это она полюбила его и простила за жестоко разрушенные мечты. Это она вручила свое сердце тому, кто был не в состоянии разделить с ней жизнь. Тому, кто тоскуя о том, чего не может ей дать и получить взамен, ронял бессильные слезы отчаяния.
Это она любила его настолько сильно, что решила дать ему свободу.
— Женевьева… — хрипло простонал он.
Услышав свое имя, Женевьева открыла глаза. Она застыла и смотрела на него так, будто не верила в происходящее.
— Женевьева, — выдохнул он.
Она закрыла глаза и судорожно вздохнула.
— Любимая, что я с тобой сделал? — крикнул Кендрик и бросился к ней. Он перерезал веревки и подхватил ее на руки, когда она начала оседать на землю. Он прижал ее к себе и начал укачивать в своих объятиях, чувствуя ее слабый отклик.
— Ох, Кендрик, — прошептала она и расплакалась. — Я уж думала, ты никогда меня не вспомнишь.