Женевьева смотрела на огонь и улыбалась. Какой же он чудесный! Вид Кендрика, растерянно глядевшего на взорвавшийся подобно вулкану миксер, навсегда останется у нее в памяти. Если бы она не боялась ранить его чувство гордости, то сразу разразилась бы громким смехом. А чего стоил его недоуменный взгляд, когда она вручила ему крышку от миксера? Она снова засмеялась. Милый, восхитительный Кендрик. Ну как можно ему воспротивиться?
Она посмеивалась про себя, пока не услышала, как он спускается по лестнице. Кендрик медленно подошел и сказал, склонив голову набок:
— Я думаю, что слой шоколада уже исчез, миледи.
— Ах ты, бедняжка, — сказала Женевьева, невольно улыбаясь снова. — Мне надо было показать тебе, как пользоваться миксером, а потом уже идти переодеваться.
Он нахмурился.
— Я знал, что недостает чего-то важного, но был слишком туп, чтобы смекнуть, что к чему.
— Это все современная технология, Кендрик. Ты не можешь управиться с миксером, а я не знаю, как настроить видеотехнику. Мы просто помогаем друг другу, чем можем.
Он протянул ей руку и помог встать.
— Мне кое-что хотелось бы с тобой обсудить.
— Что именно?
— Не думаю, что мне захочется снова проводить время в кабинете.
Женевьеве не надо было спрашивать о причинах. Слишком многое там случилось: первое прикосновение; ужасный момент, когда он выпустил ее из рук; подпись об отказе от замка. Нет, ей бы тоже не хотелось снова там оказаться.
— Я понимаю, — кивнула она.
— Но в зале слишком холодно.
— Мы можем устроиться в другой комнате. Как насчет солярия на третьем этаже? Его окна выходят на океан.
— Я уже решил этот вопрос, — он вынул ключ из кармана и положил ей на раскрытую ладонь. — Твой свадебный подарок.
Женевьева сразу поняла, что это ключ от комнаты, которую ей не удалось открыть. Она встретилась глазами с Кендриком. Он подбодрил ее улыбкой.
— Иди, посмотри, понравится ли тебе.
Она старалась идти спокойно, хотя на самом деле ей хотелось бежать вприпрыжку. Ключ в замке повернулся легко, Женевьева открыла дверь и широко ее распахнула.
Это была ее библиотека. Комната была сумрачной и маняще уютной, именно такой, какой она себе ее представляла. Она резко развернулась и посмотрела на Кендрика.
— Ты подсмотрел ее у меня в мыслях.
— Признаюсь, виноват.
— Ох, Кендрик, — она крепко обняла его за шею и прижала к себе. — До чего ж она мне нравится!