— Леди Баченэн, — произнес Уорсингтон, — вы не можете…
Она обернулась и вопросительно подняла бровь. Пора показать, кто в доме хозяин. Уорсингтон был ее управляющим, а не шефом. Последние полчаса он достаточно ею покомандовал, пора и честь знать. Пусть убедится, что она не относится к женщинам, которыми легко манипулировать.
Она хозяйка этого дома, и чертов лакей сейчас в этом убедится.
— Не могу что? — Властно спросила она, мысленно представив на своем месте королеву Елизавету I.
— Миледи, — взмолился он, — поверьте, эта комната вам не понравится.
— А это уже мне решать.
— Умоляю вас…
Он еще не успел закончить фразу, как она открыла дверь.
И Уорсингтон, и ее благие намерения, и желание провести ночь в тепле — все исчезло при виде чуда, что открылось ее глазам.
Эта была самая необычная спальня из всех, что она видела, а ведь она сама занималась обустройством десятков спален. Одну из стен занимал огромный очаг, по размерам не уступающий тем, что она видела в нижнем зале. Высокие окна с тяжелыми шторами занимали другую стену. Под одним из окон стоял массивный письменный стол. Отсюда открывался вид на парк. Возле другого окна расположилась очень удобная скамеечка. Она еле удержалась, чтобы тут же не подбежать и не свернуться на ней клубочком.
Над кроватью, таких же внушительных размеров, как и все в этой комнате, свисал балдахин. Может, гобелены в зале и были искусной имитацией, но только не эта ткань. Даже на расстоянии она могла определить, что материя очень старая, но в отличном состоянии. На мгновение ей почудилось, что она перенеслась на много веков назад.
— Какое чудо… — выдохнула она.
— Здесь очень холодно, миледи. Вы замерзнете.
— Я думаю, огонь в камине пришелся бы кстати. Уорсингтон, лучшей комнаты и быть не может. — Она одарила управляющего лучезарной улыбкой, сразу позабыв, как он раздражал ее вначале. — Вы ведь это нарочно сделали, верно? Я бы никогда не оценила эту комнату, как полагается, если бы вы прежде не показали мне всех этих монстров. Большое вам спасибо.
Она с благодарностью пожала ему руку, подхватила чемоданы и захлопнула дверь перед самым его носом. Затем обернулась и прислонилась к двери. Это место было идеальным. И оно принадлежало ей.
Если бы она могла плакать после всех потоков слез, пролитых за последнее время, она бы расплакалась именно сейчас. Но не от горя, а от радости. И эта спальня, и восхитительное, сказочное поместье стоили каждого горестного дня, прожитого ею в течение последних трех месяцев.
Она не жалела ни о чем.
Теперь у нее был настоящий дом.