Он поморщился.
— А вот этого нам обоим точно бы не хотелось.
— Кендрик!
Он отвесил ей глубокий поклон, повернулся и исчез за крутым поворотом винтовой лестницы. Женевьева ворвалась в спальню, громко хлопнув дверью. Как он мог так с ней поступить? Если это была война, она уже с самого начала стала ему поддаваться! Этому необходимо положить конец. Она побьет его собственным оружием. Вот только нужно принять холодный душ и пережить парочку кошмаров во сне.
Она пошла в ванную, планируя на ходу свой ответный маневр.
Кендрик припарковал автомобиль, похлопал его по капоту в благодарность за то, что Ягуар завелся и вел себя хорошо по дороге в деревню, затем легко вбежал по лестнице в зал. В правой руке он держал красную розу. Конечно, этого было недостаточно, чтобы умаслить жену, но он двигался по верному пути.
Он прошел на кухню, с жадностью вдыхая аромат готовящихся блюд. Остановившись в дверях, он на мгновение зажмурил глаза, затем снова посмотрел на Женевьеву. Она ли это? С такими смешными зверюшками в волосах? Он несмело приблизился к ней, гадая про себя, что заставило ее так странно украсить голову? Она повернулась и ласково посмотрела на него. От удивления он раскрыл рот. Ее лицо было голубого цвета!
— Что это, — сдавленным голосом произнес он, — ты сделала с собой, жена?
— У меня на лице косметическая маска.
Косметическая маска? У Кендрика не было желания расспрашивать дальше. Он положил розу на стол.
— Что это за животные у тебя в волосах?
— Бигуди.
— Они, наверное, причиняют боль.
— Так и есть.
— Тогда зачем ты это делаешь?
— Медовый месяц закончился, дорогуша. Начались суровые будни. Я все время так делаю.
Он упал на стоявший рядом стул. Она делает все это постоянно? Он не верил собственным глазам.
А потом до него дошло. Она старалась выиграть у него очко. Может, он это заслужил. Он стремился сделать так, чтобы ее страсть к нему превысила ее боязнь физической любви. Наверное, он чуточку перестарался. Ее угроза проткнуть его мечом все еще раздавалась у него в ушах.
Может, ему удастся уговорить ее смыть с лица голубую грязь, а затем на остаток вечера он превратится в ее послушного раба. При этой мысли лицо его просветлело.
Он подождал конца ужина, затем затронул щекотливую тему.
— Любовь моя, может, эта маска причиняет неудобство?
— Конечно.
Как бы выразиться поделикатней? В голову ничего не приходило. Тогда с присущей ему отвагой он бросился в атаку.
— Смой ее, и я целый вечер буду выполнять все твои желания, — предложил он.
Она подняла одну бровь. При этом маска треснула с нескольких местах, и ее кусочки посыпались на колени Женевьевы.