— Доброго вам утра, миледи, — сказал он торжественно.
Это было глупо, но Женевьева почувствовала, что краснеет. Как неуклюжая четырнадцатилетняя девчонка, на которую впервые обратил внимание капитан школьной футбольной команды. Она опустила голову, делая вид, что заметила в траве что-то интересное.
— И тебе тоже, — сказала она.
Краем глаза она заметила, что он садится на лавку рядом с ней. Она вытерла влажные ладони о джинсы, отметив про себя, что руки у нее вспотели вовсе не от страха. Близость мужчины, о котором она грезила наяву, оказывала на нее слишком сильное действие.
— Сегодня прекрасный день, не правда ли? — спросил Кендрик.
— Да.
— А как сейчас пахнет сад? Кажется, уже отцвели последние летние цветы.
Этот вопрос заинтересовал ее настолько, что она подняла на него взгляд.
— Ты не чувствуешь запахов?
— А как я могу их чувствовать, Женевьева? Когда я лишился человеческого тела, вместе с ним пропали и чувства, которые для тебя дело обычное.
Женевьева почувствовала, что заветный час пробил. Настало время вопросов. Надо только успеть задать их, пока Кендрик не рассердился и не выхватил свой меч.
— Но я слышу твой голос, — возразила она. — Как ты можешь говорить, не имея голосовых связок?
— Ох, это довольно сложно объяснить. Я и сам не всегда понимаю, что к чему.
Она ждала. У нее было высшее образование, черт возьми. Не может быть, чтобы все это было так трудно понять.
Кендрик улыбнулся ей, как будто точно знал, о чем она подумала. Женевьеве стало не по себе. Может, он и мысли умеет читать?
— Видишь ли, — начал он, — человеческая сущность очень мощная сила. Находясь в земной оболочке, дух ощущает себя ее пленником. Хотя и не жалуется на это, имей в виду. Ведь тело может доставлять массу удовольствий.
Женевьева улыбнулась про себя. Она была почему-то уверена, что при жизни Кендрик в полной мере вкусил этих самых удовольствий.
— Но за владение телом приходится платить определенную цену, — продолжал Кендрик. — Это похоже на то, как человек в латах и при оружии двигается не так свободно, как без них.
— Продолжай.
Почему он не написал книгу? С помощью своих откровений он сколотил бы немалое состояние.
— Я написал. Хотя бестселлером ее не назовешь.
Женевьева чуть не поперхнулась. Сбылись ее худшие опасения.
— Ты можешь читать мои мысли?
— Разум обладает огромной потенцией, миледи. Ты пользуешься лишь крохотной его частью. Я использую его в полной мере. И всю эту огромную мощь я с радостью променял бы на возможность почувствовать нежность лепестка розы на своей щеке или запах соленого воздуха у себя в ноздрях. Способность читать твои мысли лишь жалкое подобие того, что даровано тебе природой.