— Конечно, милорд.
Кендрик окинул ее хмурым взглядом за то, что она осмелилась разговаривать с ним свысока, она же в ответ громко рассмеялась.
К счастью, он не был настолько рассержен, чтобы не заметить, что она расслабилась и уже не так стискивает подлокотник. Он постарался, чтобы его грозная мина не сменилась улыбкой. Было похоже, что отвлекающий маневр — самая лучшая тактика для завоевания сердца Мисс Женевьевы Баченэн.
Игра началась, и понадобились считанные секунды, чтобы Женевьева полностью в нее втянулась. Он смеялся над ее бурной реакцией, потому что она так же легко впадала в спортивный раж, как и он сам. Потом его вывели из себя ее комментарии по поводу атлетического сложения игроков. Они были не так уж и хороши, а скорее даже неуклюжи в этой своей облегающей спортивной форме. Вот он бы лихо выглядел на поле! Его так и подмывало хоть на минуту показаться ей в форме игрока. Но потом он подумал, что это был бы явный перебор.
Во время перерыва она заскучала, и Кендрик позволил ей войти в свое убежище, в глубине сердца упиваясь тем, с каким безграничным интересом она рассматривает собранные им вещи. Накануне он пошел следом за ней несколько минут спустя и застал ее в тот момент, когда она легонько проводила пальцами по тунике, которую он носил, когда был жив. Это зрелище заставило его сердце сжаться, и он поспешно ретировался, чтобы не мешать ей. Он взобрался на стены замка и дал волю слезам отчаяния, а потом начал изводить себя видом Женевьевы, которая гладила тунику, которую он когда-то носил.
Тяжело вздохнув, он положил ноги на столик, стоящий перед ним, и заложил руки за голову, удобно откинувшись на спинку кушетки. Он был глубоко разочарован тем, что не мог коснуться Женевьевы, и в то же время он чувствовал себя по-настоящему счастливым. В первый раз за все столетия он ощущал себя таким, каким он был прежде. Куда-то подевались всепоглощающие мысли о мести, которые преследовали его с утра до ночи. Исчезла горечь от предательства Матильды и Ричарда. Канула в небытие обида, которую он затаил на Провидение, даровавшее ему столь жалкую участь.
Вместо этого он чувствовал благодарность. Он никогда не думал, что семьсот лет ожидания принесут ему такое сокровище, как эта женщина. Немного поколебавшись, он согласился с тем, что даже благодарен за свое мрачное прошлое. Если бы не было темноты, как он смог бы оценить свет, который принесла с собой Женевьева?
Она ворвалась в его безрадостное существование как ураган, и не успел он оглянуться, как очутился в ее радостном мире. Как он мог не поддастся очарованию ее смеха, которым она встречала его неуклюжие попытки ее напугать? Как он мог не восхищаться ее неуемной энергией, энтузиазмом и радостью, которую она черпала из повседневных мелочей? С ее помощью он вспомнил острый запах соленого ветра, ему казалось, что он снова касается земли в саду, чувствует вкус простых блюд, приготовленных Уорсингтоном.