— Товарищ комендант, — Демьянов изо всех сил сдерживал себя. — Вы понимаете, чем это обернется?
— Да какая на хрен разница, что я понимаю? Я могу вообще не понимать. Ты, кстати, тем более. Понимать должны там, — Прохоров воздел палец к цементному потолку. — В государственном штабе ГО, в Москве.
— А где он есть, этот штаб? — не сдавался майор. — С нашим передатчиком нас даже в соседних областях не услышат. А с местными силами мы пытаемся связаться на установленной частоте каждый час. Все без толку.
— Это временные неполадки, — махнул рукой комендант. — Радиопомехи. Ты в школе не учился? Ядерный взрыв вызывает... Но рано или поздно они выйдут с нами на связь, не сомневайся. И вообще, голову себе не забивай. Если оговорено, значит, выйдут.
«Вашими устами да мёд пить», — подумал майор. Самому ему в голову приходили всего два объяснения этой тишины. Первое — все мертвы. Второе — кое-кто уцелел, но они соблюдают радиомолчание, чтобы не стать мишенью для ракет противника. Ни то, ни другое не оставляло убежищу особых надежд на получение помощи.
— Захар Петрович, давайте не торопиться, — голос Демьянова звучал так, будто он разговаривает с ребенком. — Наверху трудно передвигаться, особенно неподготовленным. У нас много пострадавших, дети... А машин крайне мало, и бензина почти нет. Да даже если бы и были... все дороги запружены, не проехать. Да и пешком тяжело будет пробираться сквозь завалы, видимость плохая, а на градуснике уже минус десять. Опять же продукты мы с собой точно не унесем. Чистая вода теперь может оказаться редкостью. И это еще не все. Там ведь и постреливают иногда.
— Постреливают? — недоверчиво переспросил генерал. — Кто?
«Я ему пятьдесят раз говорил. И как об стенку горохом. Будто глухой. Он что, думает, нас там хлебом-солью встретят?«
— Лица без определенного места жительства, — хмуро произнес майор. — Теперь других-то и нет.
Около минуты Захар Петрович хранил молчание. Видимо, в его голове под фуражкой шла напряженная работа мысли.
Затем он, явно с большим трудом, выдавил из себя:
— Так что будем делать? Мы не можем уйти, это факт. Но ведь не останемся же мы тут жить? Здесь же жить невозможно, ведь так? — В голосе генерала Демьянову послышались жалобные нотки. — Какие будут у вас предложения?
Хвала небесам, он уступил, отказался от идеи немедленной эвакуации. Похоже, не последнюю роль сыграл страх за свою шкуру. Высокий, хотя и не смертельный уровень радиации — это одно, а автоматная очередь из окна — совсем другое. Это даже идиот поймет.
— Предложение такое, — вновь заговорил Демьянов. — Мы останемся здесь, пока не придут в норму... климатические обстоятельства.