Вот такие думы и не давали воспринимать эти часы как отдых, за который, к тому же полагался двойной паек. Одно хорошо, сменялись они часто. Как ни мал был радиационный фон, а все же он был, поэтому дежурство длилось всего три часа. Сдав пост двум другим бедолагам, можно было вздохнуть с облегчением. В следующий раз ты придешь сюда только через пару недель. Целую вечность по меркам Убежища. Ну а пока тянутся эти часы, никто не мог заставить их приклеиться к биноклю и впериться в окно как идиоты. Все равно там ничего не было.
Вначале, когда кругом было неспокойно и людно, вахту несли по трое. И в карты можно было перекинуться, и просто потрепаться за жизнь. Хотя внезапное появление под окнами вооруженной оравы в двадцать рыл, меняющей дислокацию, серьезно взвинчивало нервы. Случалась снаружи и стрельба, но все далеко. На них еще ни разу не нападали. Позднее личный состав поста был усечен до двух человек, по поводу чего ходило немало сальных шуточек. Интимная, мол, обстановочка.
Что было под запретом, так это спиртное. Все знали, что у Борисыча, который любил лично принимать доклад у сменяемых с НП, нюх был как у служебной собаки. Учует — на самые грязные работы пошлет, отстойник чистить по колено в фекальных водах. Но трудно было тут не запить, когда вокруг, насколько хватало глаз, усиленных 16-х кратным биноклем, тянулся мертвый город, который так и тянуло назвать городом мертвых.
Последние люди ушли отсюда пару недель назад. Ушли — кто в пригороды, а кто и под серые сугробы, которые тянулись вдоль стен домов. Что в сущность было почти одно и то же. Живые ушли, когда вынесли из квартир все, что можно было съесть, и поняли, что в Убежище, о котором к концу первой недели знал весь район, никого больше не пустят. Мертвых они сначала хоронили во время редких вылазок, а потом махнули рукой, предоставив это снегу, ветру и собакам, которых не брала ни мороз, ни радиация.
Люди с их голой тонкой кожей подвержены ей сильнее других тварей, поэтому никто из тех, кто остался, не выжил. Худые оборванные тени, которые иногда как призраки бродили от дома к дому в поисках завалявшейся в чужом шкафу пачки супа — это уже вернувшиеся, которые поняли, что и в деревнях нечего ловить. Но их было мало.
Энергия светового излучения досталась противоположной стороне дома, и пожар здесь не успел как следует разгореться, прежде чем его потушила обратная волна. Потом в дело вступили дождь и снег, и сегодня в квартире многое могло рассказать о последнем дне жильцов. Выдвинутые ящики и распахнутые дверцы шкафов, разбросанные по полу вещи, все они оживляли в воображении картину лихорадочных сборов перед бегством в никуда. Это сделали не мародеры — даже в спешке с вещами обращались бережно. Они явно надеялись вернуться сюда.