Решение пришло не сразу. О том, что из города надо валить "в деревню, в глушь, в Саратов" вопросов не было. Но куда?
Сначала подумывали о переезде в умирающую деревню. Покупка десятка соседних домов с участками выглядела делом реальным. Но в этом случае они столкнулись бы с несколькими проблемами, и первая из них — отношения с аборигенами. Даже до ЖП в отсутствие "городских" они могли все что угодно учудить с их недвижимостью. А уж после, когда закон переставал путаться под ногами... Опыт русских революций показывал, что делали пейзане в такой ситуации с барскими усадьбами.
И тут им подвернулся лагерь. Богданову случайно попалось на глаза объявление о сдаче участка в аренду. Он не пожалел трех часов, чтоб съездить посмотреть его, и был им очарован. Тот обладал всеми плюсами деревни и не имел ее минусов. Немаловажным достоинством была скрытность. Наведаться в полумертвую деревню любители чужого добра могут скорее, чем в лагерь, который ни на одной карте не отмечен и считается заброшенным.
Но главное все же состояло в том, что вокруг не было ни потенциальных целей, ни других источников опасности. Ни воинских частей, ни зон, ни АЭС, ни лесозаготовок — ничего, что могло бы поставить под угрозу их жизнь После.
Кроме главного корпуса в 2 этажа, с толстыми стенами в шесть кирпичей, на территории находилось восемь одноэтажных кирпичных домиков на две семьи, в которых в дополнение к водяному сохранилось печное отопление.
Примыкавший к каждому из них клочок земли был превращен в огород. Рядом притулились крытые пленкой теплицы. Волейбольная площадка предназначалась под общее картофельное поле. Дополняла подсобное хозяйство кроличья ферма и курятник, дававший им нежное мясо, ценный мех, который они прекрасно умели выделывать и свежие яйца. Не хватало только молока — но с коровами (как и со свиньями) было бы слишком много мороки. Богданов подумывал о том, чтобы приобрести коз, но руки пока не дошли.
В их отсутствие за маленьким колхозом ухаживал сторож, в котором явно жил не только Кулибин, но и Мичурин.
* * *
Они собрались в бывшей воспитательской комнате на втором этаже. На столе было пиво, водка, мясная нарезка, рыбка, хлеб, огурчики — шведско-русский стол. Впрочем, к выпивке пока почти не притронулись. Непринужденная обстановка ввести в заблуждение — разговор велся серьезный. Они не были фанатиками здорового образа жизни, но сегодня им надо было быть
— Ну, объявляю партсобрание открытым. Что с кворумом? — обвел глазами комнату Богданов. — Вижу, нет Рината.
— Он звонил, у него сын заболел.