— Почему Коул так разволновался?
— Потому, что и вы, и Ребекка, и Джессика делаете все возможное, чтобы мы не могли вас защитить.
— Ну не думаете же вы, что кто-то при свете дня попытается…
Дэниел перебил ее:
— Все, я увожу вас в гостиницу! Обратно.
— Нет, — упрямо заявила Грэйс. — Я должна вам кое-что сообщить. Очень важное.
Она попыталась отпустить его руку, полагая, что проявляет слабость, держась за маршала. Но у нее не хватило сил, кроме того, от испуга Грэйс никак не могла собраться с мыслями. То, что она собиралась совершить, изменит ее будущее. Мечты рухнут. Но есть ли у нее выбор? Нет. Она должна посту, пить правильно, по совести.
Дэниел не стал с ней спорить. Он уступил.
— Хорошо, Грэйс. Говорите.
— Я ваша свидетельница! — заявила она. — Это я пряталась под столом.
Только желваки на скулах обозначились четче, а в остальном Дэниел никак не прореагировал на ее заявление.
— Вы свидетельница? — строго переспросил он.
— Да. Мне жаль, что я не нашла в себе мужества признаться раньше, но я слишком боялась. Джессика и Ребекка тогда уже ушли из банка, они сказали правду. А я нет. Вот теперь из-за меня все эти сложности. Вы оставите меня в покое, да?
Дэниел молчал. Внутренний голос ему подсказывал, что она лжет. Чем дольше он стоял рядом с ней, тем сильнее злился.
— Сколько их было?
Не задумываясь, она выпалила:
— Семь!
На глазах Грэйс появились слезы, и Дэниел вдруг почувствовал страстное желание и успокоить девушку, и встряхнуть ее как следует. Но он не сделал ни того, ни другого.
— Хорошо. Я отведу вас в гостиницу, там вы расскажете мне все остальное.
— Но я волнуюсь за Джессику и Ребекку! — воскликнула она. — Мне кажется, я нашла способ оградить их от преследования бандитов.
Дэниел догадался, что она сейчас произнесет, и застонал.
— Черт побери, неужели вы уже говорили с репортером?
Вопрос удивил Грэйс, потому что она подумала именно об этом.
— Нет, но хочу поговорить. Я пойду в редакцию и скажу, что в завтрашней газете можно напечатать правду. Я уверена: он будет счастлив услышать мой рассказ.
— Вы не пойдете ни в какую газету! — заявил он резко и стиснул ее руку так, что она поняла: спорить бесполезно.
Она немного удивилась подобному взрыву. Дэниел был просто в ярости, его голубые глаза сверкали, словно голубой лед.
— Думала, вы обрадуетесь, что я призналась. Не понимаю, почему вы сердитесь, Дэниел.
Он глубоко вздохнул:
— Грэйс, а вы говорите мне правду?
Она выдернула руку из его руки и отвернулась.
— Есть еще кое-что, о чем вам следует знать.
— Что именно?
— Пожар. Он не был случайным! Я помню, что произошло. Помню… яблоки…