— Кошки у меня во рту. Кажется, они нагадили. Правый глаз открылся, левый еще нет. Мне нужен вытрезвитель. До моря далеко, бассейн рядом. Потом кофе и пара легких коктейлей. Через два часа я буду как огурчик. Маленький, зелененький, прыщавенький.
— Никуда не отлучайся, я буду звонить. И еще не раз. Не трепи мне нервы. У меня сегодня трудный день.
— Целую, дорогая. Ты справишься с любыми задачами. Только не завидуй мне. Не все же тебе кататься по Европе, когда я вкалываю без устали. Сама решила примерить мою шкуру. Но и мне не легче. У тебя тяжелый день, а у меня утро. Чао!
Некрасов отложил аппарат в сторону.
— Убедительно играешь, Генаша. Я бы поверила.
— А Василиса ничему не верит. Ни правде, ни лжи. Притворяться научился у нее. В этой сфере ее трудно обойти. Впрочем, во многих других тоже.
Лицо Риты стало серьезным.
— Ты ничего не сказал о поездке. Какова наша судьба? Чем пахнет наше будущее? И какой участи нам ждать? Я боюсь Василису и не хочу кончить жизнь подобно Ольге.
— Никакой участи не существует, есть свобода воли. Судьба — не что иное, как закономерность. Мы сами определили свое будущее. Все, что нам нужно — немного удачи. Радуйся. Удача нам сопутствует.
Он кивнул на стоящий в дверях баул, рядом с которым стоял металлический чемодан среднего размера.
— И вот с этим кожаным мешком мы сможем прожить без забот и хлопот целых десять лет?
— Будь в этом уверена. Поговорим за завтраком.
— А что в железном чемодане?
— Мое белье. Удобная легкая вещь. Я к нему привык. Собрал свое барахлишко, и в дорогу.
Рита не стала настаивать, но ее лицо осталось напряженным. Рита ничего не смыслила в бизнесе, но из кино и книг она знала, как выглядят деньги и сколько их надо для счастья.
Пока она барахталась в бассейне, ломая голову над собственными проблемами, Геннадий приготовил завтрак и накрыл стол на веранде.
Рита ничего не ела, ее суженый жевал, не переставая. Выпив кофе, он откинулся на плетеную спинку кресла и, улыбаясь, глянул на свою подругу.
— Ты растеряна? Ладно, не буду больше терзать твою душу. Мне приятней видеть тебя улыбающейся. Сейчас ты похожа на надкушенный лимон.
Баул стоял в дверях и ждал. Геннадий раскрыл его. Пачки бумаг, упакованные в целлофан, не походили ни на одну валюту мира, несмотря на свою солидность и внушительность.
Некрасов надорвал упаковку и выдернул из нее первый лист.
Подав его девушке, он пояснил:
— Это акции нефтяного концерна «Шелл». Каждая такая бумажка стоит пятьдесят тысяч долларов. Ее можно продать в любой точке земного шара, где есть представительство этой компании. А они есть везде и всюду. Акции растут в цене. Их купят без лишних вопросов. За год рост составит от процента до трех. За номинал их оторвут с руками и ногами.