— Чему обязаны? — спросил, наконец, Папа Док, статный мужик с голым, как Митра, куполом — старший здесь, по крайней мере, по возрасту.
— Я долго говорить не буду, — сказал Хасан. — Слышали, наверное — мы торгашей со Столбов вымели?
— Да уж весь город знает, — усмехнулся Папа Док. — И что дальше?
— А дальше у меня только один вопрос: вы-то почему тихо сидите? Вы-то, умники, должны понимать, что происходит? Ведь продадут Столбы, как Россию распродали!
— Облегчусь, пожалуй. Если никто не возражает, — задумчиво сказал Майонез.
Он отошел на дальний край карниза, где под табличкой WC висел страховочный пояс и рулон туалетной бумаги. Оторвал бумажки, надел страховку и нырнул вниз.
— Скучно, Хасан, — сказал Папа Док. — Это ты к любому пивному ларьку иди, там у тебя много собеседников будет — про то, как Россию продали.
— Так ведь продали! — закричал Хасан. — Растащили по куску, кто сколько урвать успел. А пока ты тут сидишь и умную рожу строишь, и Столбы продадут по камешку — Первый в Америку, Второй в Германию, и вас вместе с вашим камнем! Вон уже канатку собрались строить, потом гостиницу, потом вот здесь вместо вас валютный бар будет с блядьми и красивым видом!
Папа Док терпеливо, как ребенку, кивал ему.
— Слушай, Хасан, — сказал он. — Если ты хочешь проанализировать доминирующие тенденции экономической эволюции конкретного административно-территориального региона — запишись в библиотеку, почитай книжки. А то разговор не на равных.
— Ты из меня дурака не делай, — сказал сбитый с толку научной абракадаброй Хасан. — Я верю только в то, что простыми словами можно объяснить.
— А если простыми словами: это нормальный процесс, первый этап развития капитализма. Варварский, правда, как и все в этой стране, но — нормальный. А нравится тебе это, не нравится — это твои личные проблемы. Много сейчас таких за Россию блажат, про Богом избранную страну. Они орут, а паровоз мимо идет. А ляжешь на рельсы — и паровоз не остановишь, и сам костей не соберешь. Теперь понятно говорю?
— А что делать? Лапки сложить и помирать? Да вроде рано еще. Если мы все объединимся — кто нас одолеет?
— Объединимся?.. — снова усмехнулся Папа Док. — Замечательная традиция, Хасан, закон Столбов: никто не спросит, как твоя фамилия и кто ты в городе. Красивая легенда: сыщик и беглый каторжник за одним костром. Все равны на Столбах… Однако посмотри, Хасан, как странно все само собой сложилось: вот мы здесь ученые, аспиранты есть, „Музеянка“ — художники, актеры, журналисты, „беркуты“ — работяги, „эдельвейсы“ — студенты, „изюбри“ — милиция и военные, „славяне“ теперь уж не знаю кто, а в прошлом — комсомольцы и аппаратчики, в „Али-бабе“ — поселковые, никого городских нет, „бесы“ — официанты, таксисты и банщики, зажравшаяся обслуга, твои абреки — шпана беспризорная. Правда, интересно получается? Так кто с кем должен объединяться — мы с „бесами“?.. Ты нас в свои игры не путай, Хасан! Вы там, — Папа Док махнул рукой вниз, — играйте, воюйте, объединяйтесь, только нас не трогайте! А если вас действительно администрация разгонит, а заодно и прочую шваль — и слава Богу, только чище на Столбах будет!