–
так что она успевает попасть только на часть из них и поэтому время от времени снисходительно говорит:«Послушай, Сэм, почему бы вам с Катриной не пойти вместо меня?» Можно подумать, нас бы пустили хоть на одну из этих пафосных тусовок. А если бы и пустили, то лишь для того, чтобы поиздеваться, а потом выставить вон.
2. У Люси прекрасные отношения с родителями (единственный повод для размолвок – ее роман с Джеком). Более того, сестрица ладит даже с нашей младшей сестрой Ребеккой, которая ходит в школу для одаренных детей и убеждена, что все ее родные и близкие круглые дураки.
Ну, вот мы и добрались до главной причины, по которой я терпеть не могу Люси:
1. Она разболтала про мои портреты знаменитостей.
Люси утверждает, что все вышло случайно. Будто бы она нашла рисунки у меня в столе, и они ей так понравились, что она не удержалась и показала маме. Когда я сообщила Люси о том, что ей вообще–то не следовало заходить в мою комнату без разрешения и что с точки зрения прав человека это нарушение частного пространства, она посмотрела на меня, как на больную. А еще ходит на факультатив по юриспруденции!
Она якобы искала свои щипчики для ресниц. Ха–ха–ха! Да я под страхом смертной казни не взяла бы ничего, что находилось в непосредственной близости от ее бессмысленных коровьих глаз. Итак, не обнаружив – естественно – щипчиков, Люси продолжала рыться в. моих ящиках и, к несчастью для меня, нашла тетрадь по немецкому, а в ней – пухлую пачку рисунков.
– Что ж, – обличительным тоном произнесла мама за ужином, – теперь понятно, почему у тебя тройки по немецкому, Сэм.
– Погоди, этот тот парень, который играл в «Патриоте»? – удивленно спросил папа. – А рядом с ним… Катрина?
– Немецкий, – начала я, чувствуя, что родители не поняли самого важного, – необыкновенно глупый язык.
– Вовсе нет! – возмутилась моя младшая сестра Ребекка. – Самобытность германского этноса восходит к эпохе Римской империи!
– Ну и отлично, – покорно согласилась я. – Только зачем они пишут существительные с большой буквы?
– Х–м–м–м… – Мама продолжала листать тетрадь. – Посмотрим, что тут еще интересного.
– Сэм, – осторожно спросил папа. – Зачем тебе понадобилось рисовать Катрину вместе с каким–то актером на лошади?
– Думаю, это все объясняет, Ричард. – Мама с торжествующим видом подвинула к папе раскрытую тетрадь.
В свое оправдание могу сказать лишь то, что вела себя в соответствии с незыблемым законом торговли: спрос рождает предложение, в данном случае спрос женской части школы Джона Адамса на мои рисунки. Оставалось лишь надеяться, что папа, будучи экономистом, это поймет. Но судя по тому, каким голосом он зачитывал мой прейскурант и произносил имена голливудских звезд, он не хотел ни понимать, ни тем более принимать.