Однако они, похоже, ничего не знали, а если и знали, то решили пока тактично промолчать.
– Саманта, – повторяла мама, гладя меня по голове. – Ну как ты? Как твоя рука? Что–нибудь еще болит?
– Нет, – тихо и жалобно отозвалась я. – Рука ничего. Со мной все в порядке.
На всякий случай я продолжала говорить умирающим голосом.
Но, наверное, не стоило так волноваться. Родители вообще не вспоминали про художественную школу и были безумно счастливы тому, что со мной все в порядке.
– Если тебе недоставало нашего внимания, Сэм, стоило просто об этом сказать. Совершенно необязательно было бросаться под дуло пистолета, – ласково пошутил папа.
Очень смешно.
Работники секретной службы не стали нарушать семейную идиллию и тактично вышли. Но ненадолго. Оказалось, им надо было меня допросить, а так как я несовершеннолетняя, сделать это можно было только в присутствии родителей.
Вот отрывки нашей беседы:
СЕКРЕТНЫЕ СЛУЖБЫ: «Ты знала того человека с пистолетом?».
Я: «Нет, я его видела в первый раз в жизни».
СЕКРЕТНЫЕ СЛУЖБЫ: «Он что–нибудь говорил?».
Я: «Нет, ни слова».
СЕКРЕТНЫЕ СЛУЖБЫ: «Совсем ничего? Даже когда спускал курок?».
Я (с изумлением): «А что, он должен был что–то сказать?».
СЕКРЕТНЫЕ СЛУЖБЫ: «Ну, да, например: «Это тебе за Марджи!» или что–нибудь похожее».
Я (совсем уже с изумлением): «Кто такая Марджи?».
СЕКРЕТНЫЕ СЛУЖБЫ: «Ну, это так. Нет никакой Марджи».
Я: «Нет, он ничего не говорил».
СЕКРЕТНЫЕ СЛУЖБЫ: «Ты не заметила что–то необычное в его облике? Что–то, что привлекало бы внимание?
Я: «Заметила. Пистолет».
СЕКРЕТНЫЕ СЛУЖБЫ: «А что–нибудь, кроме этого?».
Я: «Хм, вроде, ему очень нравилась песня «Соседская девчонка»...».
И так, час за часом. Время шло, а я все повторяла и повторяла эту – раз пятьсот. Когда я уже была без сил, папа твердо сказал:
– Господа, простите, но моя дочь очень устала. Ей надо отдохнуть.
Как ни странно, секретные службы отнеслись к его словам с пониманием, поблагодарили меня и ушли… Правда, двое телохранителей остались у дверей снаружи. Об этом мне сообщил папа, вернувшись из Макдоналдса: он ходил за едой. От больничного меню просто воротило – мне принесли какой–то пирог с фасолью и морковкой. Неужели медперсонал не понимает, что пациенты и так плохо себя чувствуют. Зачем же ухудшать их состояние этой унылой кормежкой?
Меня не очень–то обрадовала перспектива провести ночь в больнице, но парни из секретной службы сказали, что это ради моей безопасности.
«Но ведь вы уже поймали того парня!» – пыталась возражать я.
Тогда мне объяснили, что мистер Соседская Девчонка (они его называли «Стрелявший») хранит молчание, и они боятся, что он член какой–нибудь террористической группы, которая, возможно, собирается мне отомстить.