Ба-даммм. Ноги подогнулись.
Иван вдруг понял, что если не пойдет к себе, то заснет прямо здесь, на голом полу.
— В «Монополию» играть будешь? — услышал Иван за тканевой стеной палатки громкий шепот. — Чур, я выбираю!
— Тихо вы, придурки. Фонарь у кого?
В большой палатке для подростков, где они ночевали все вместе, ночь явно тоже была нескучная. Им вроде положено без задних ног? Иван покачал головой. Самый здоровый и крепкий сон у меня был как раз в этом возрасте. А еще я мог двое-трое суток подряд не спать. И быть в отличной форме.
Попробуй сейчас такое. Вот, ночь только на ногах, а голова уже чугунная. Вырубает на ходу.
Иван пошел было к южному торцу станции, но вдруг услышал:
— Стоять! Пароль!
Мгновенная оторопь. Иван резко повернулся, приседая. Схватился за автомат…
— Спокойно, — сказал Пашка, улыбаясь нагло, как танк. — Свои.
Бух, сердце. Бух.
— Пашка, это уже ни в какие ворота! — Иван опустил «калаш», выпрямился. От прилива адреналина болело в груди, дышать стало трудно. — Блин.
— Ну и видок у тебя, — Пашка улыбался, сидя на полу. Бочонок с пивом стоял рядом с его ногой — хороший, кстати, бочонок, примечательный. Иван присмотрелся. Белый глиняный, литров на пять-шесть. С вылинявшей наклейкой, но еще можно разобрать надпись и рисунок. Ko: lsch, прочитал Иван. Немецкое. И где Пашка его раздобыл? Двадцать лет выдержки — для вина и то много, а для пива так вообще.
— Какой?
— Ну такой… жениховский, — сказал Пашка. — А я тебя искал, между прочим. Целый вечер по станции мотался, спрашивал — никто тебя не видел. Сазон тоже говорит, что не видел. А ты вон где был.
Иван помолчал.
— Я на Приморскую ходил, — сказал наконец.
— Да ну? — Пашка мотнул упрямой головой. — Че, серьезно? — внимательно посмотрел на Ивана. Пауза. — Ты за подарком мотался, что ли? Во дает. Ну, не тяни, показывай. Нашел?
Кое-что нашел, подумал Иван. И подарок тоже.
— Нашел-нашел. Завтра увидишь. Нечего тут.
— Сволочь! — Пашка вскочил. — Я для него… а он! — вспомнив, что сделал «он», Пашка снова помрачнел. — Да-а. Ты когда определишься, кто тебе нужен?
— Я уже определился, — сказал Иван.
— Я видел, да.
Иван дернул щекой.
— Пашка, давай без этого. Мне и так хуево… — сказал он и спохватился. — А… черт…
— Понятно, — протянул Пашка. — Эх ты. Будь я на твоем месте, я бы твою Таню на руках носил… Вот скажи: зачем тебе эта Катька? У тебя все на мази, нет, ты все рвешься испортить. Че, совсем дурак?!
— Что-то, я смотрю, тебя эта тема сильно трогает.
Пашка выпрямился.
— Да, сильно. Смотри, обменяешь ты золото на банку протухшей тушенки.