— Вот-вот, до свадьбы, — сказала Таня. — Ты еще не забыл? Нет? Странно. Кстати, — она мгновенно переключилась. — Ты уже померил костюм?
Блин, точно. Иван даже проснулся на мгновение.
— Конечно, — соврал он.
Про костюм он все-таки умудрился забыть. Ночь еще та выдалась, тут вообще все забудешь. Ладно, утром успею, решил Иван. Поставлю будильник на пораньше. Поспать хотя бы два часа, иначе вообще смерть.
А завтра целый день гулять. Церемония.
Вот бы, подумал Иван, проснуться, а все уже кончилось. Терпеть не могу эти ритуалы. Одно дело — гулять на чужой свадьбе, совсем другое — на своей. Это почище вылазки на поверхность.
А вспомнить хотя бы, как они тогда с Косолапым тащили дизель? Это же сдохнуть можно, как тащили…
— Ты спала сегодня? — спросил Иван.
— Конечно. — сама безмятежность. Явно врет.
— Угу. Врунишка.
— Мне надо идти, еще кучу дел надо сделать…
— Вот-вот, — сказал Иван. — Иди к своему Борису.
— Он хороший! — сказала Таня. — Почему ты его не любишь?
У всех свои недостатки, подумал Иван. Я сжигаю карбидом тварей и целую бывших, Таня балует раскормленного грызуна.
— У нас с ним вооруженный нейтралитет. Мы тебя друг к дружке ревнуем.
— Ваня, он кормовое животное!
— Нас жрут, а жизнь идет, — согласился Иван, закинул руки за голову. Угу. Черта с два она позволит съесть своего любимчика. От усталости голова кружилась. И палатка вокруг тоже кружилась. Но приятно.
— Я с тобой посижу минутку, — сказала Таня. Присела на край койки, коснулась его теплым бедром.
— Ладно, посиди минутку, — согласился Иван милостиво. Не открывая глаз, вытянул руку и положил Тане между ног. Тепло и уютно. Впервые за столько времени к нему вернулось спокойствие. Я там, где и должен находиться, подумал Иван. Зевнул так, что испугал бы крокодила. — Я не против.
— Нахал!
— Я тигра видел, — сказал Иван сквозь сон. Хотел еще что-то добавить, но уже не мог, плыл сквозь призрачные слои, проваливался сквозь подушку и пол вниз, и в сторону, и опять вниз. И это было правильно.
— Спи, — велела Таня. — Завтра трудный день…
Иван открывает глаза. В палатке темно. Он встает — на нем почему-то камфляж и ботинки. Иван выходит из палатки и останавливается. Где я?
Платформа с рядами витых черных колонн. На стенах барельефы. На стене название станции на букву «А», но Иван никак не может его прочитать. Но главное он понимает.
Станция — другая, не Василеостровская. И здесь никого нет. Совсем никого. Пусто.
Иван идет по платформе.
У платформы стоит состав.
В одном из вагонов виден свет. Иван идет туда. Стекла выбиты, ржавые рейки обрамляют оконные проемы. По некоторым признакам можно угадать прежний цвет вагона — он синий. Сиденья раньше были обтянуты коричневой искусственной кожей. По белесым закопченым стенам вагона пляшут тени от свечей — здесь сквозняки. Ветер, пришедший из тоннелей, продувает вагон насквозь, перебирает редкие волосы на высохшем лбу мумии. Карстовые провалы глазниц. Древний пергамент, обтягивающий костяк — ее кожа. Бриллиантовая сережка в ухе — напоминает о прошлом.