– Я о нём давно знала. Ещё когда его отец тут был, – сказала она, бросив быстрый взгляд на Немого. – Но в то время в Одессу лучше было не соваться. Радиационный фон, кислотные дожди, грунт ходуном ходит, да ещё и разборки между бандами. В то время тут канонада стояла как на передовой. Кроме того, в зону разные богатенькие буратинки летать повадились, на местных зверей поохотиться. В том числе и на двуногих. Пришлось ждать, пока всё устаканится. Ты лучше скажи, что с девочками делать собираешься?
– Я? Прости, Санта, но это уже тебе решать. Моё дело – полёты и разведка. Чужие судьбы решать – это твоя прерогатива. И вообще, не уходи от темы. Ты на мой вопрос не ответила. Как ты про сейф узнала? – решительно спросил Самурай, не давая ей свернуть с темы.
Тяжело вздохнув, Санта покосилась на Немого, словно спрашивая его мнения, и, дождавшись молчаливого кивка, тихо ответила:
– Ладно, слушайте. Вы можете это узнать. Без вас бы ничего не получилось. Это было ещё до Потопа. Я тогда только школу закончила…
* * *
Всю обратную дорогу, лёжа на своей полке в купе, Николай размышлял над превратностями судьбы. Ну как такое может быть? Маленький, плюгавый, с мерзкой улыбочкой и отвратительными манерами человек держит в своём сейфе сокровище, которое может осчастливить как минимум десяток нормальных, достойных людей.
Эти мысли не покидали его всю дорогу. В конце концов, доведя себя почти до нервного припадка, Николай вышел в тамбур покурить. Подвыпившая компания, вышедшая туда же, попыталась подшутить над ним. В итоге, после особо неудачной шутки он просто размазал их по тамбуру и, немного успокоившись, вернулся в своё купе.
Выйдя в Москве, он первым делом связался со своим работодателем и, коротко сообщив о своём возвращении, услышал самые приятные за последнее время слова:
– Отлично. Приезжайте в офис, ваше вознаграждение ждёт вас.
Выйдя на привокзальную площадь, Николай взял такси и, назвав нужный адрес, откинулся на спинку сиденья. Теперь, после успешного выполнения задания он мог со спокойной душой отдохнуть и привести мысли в порядок. Николай врал, когда говорил толстяку, что равнодушен к зрелищу огромного количества алмазов, ссыпанных в простую жестянку, как обычные стекляшки.
Умение держать себя в руках являлось частью его бывшей профессии, и спокойная, невозмутимая физиономия частенько выручала его. Но теперь, после того памятного зрелища, он был вне себя. Только увидев знакомое здание, Николай усилием воли взял себя в руки и, бросив водителю несколько купюр, вышел из машины.