– Значит, просто пошутили насчет Элвиса, верно?
– Что-то вроде, – мило улыбнулась она.
– Что-то вроде самой изощренной жестокости! Стыдно издеваться над человеком, имеющим очевидную аллигаторофобию, Майк!
– Я предпочла бы, чтобы вы называли меня Мишель.
– А я – не слышать шуток насчет аллигаторов.
– Ладно. По рукам.
– Так почему я не могу называть вас Майк? Остальным это позволено.
Мишель старательно защипывала края фольги.
– Не хочу, чтобы вы думали обо мне… как о Майк.
– Но все же почему?
– Не слишком женственное имя. Сколько мужчин из ваших знакомых хотели бы встречаться с женщиной по имени Майк?
– Что?
– Не важно.
– Как это не важно? Вы утверждаете, что хотели бы встречаться…
– Ничего такого я не утверждаю, – покачала она головой. – Просто зовите меня Мишель, вот и все. А теперь разожгите гриль и перестаньте таращиться на меня как на сумасшедшую. Если испугаетесь, кричите во все горло, я выбегу с веником и спасу вас.
– Мужчины не кричат во все горло от испуга, а у вас, Мишель, извращенное чувство юмора, – огрызнулся Тео и, выглянув в окно, добавил:
– О дьявол, аллигаторы выходят по ночам, верно? Из нас двоих это я спятил. Что я делаю… – Он хотел сказать «в этой Богом забытой трущобе», но вовремя опомнился. – В этой глуши.
Однако Мишель сразу поняла, куда он клонит. Ее глаза опасно сверкнули.
– Не знаю. Вот и объясните мне. Что вы здесь делаете?
– Приехал порыбачить, не помните? В жизни не предполагал, что на моем пути встанут аллигаторы.
– Пока что не встал ни один, – справедливо указала она. – И вы приехали сюда не только порыбачить.
– Тут вы правы.
– И?..
Тео пожал плечами.
– Может, я чего-то ищу. Довольны? – враждебно процедил он.
Мишель снова повернулась к раковине.
– Скажите, что именно, и я помогу вам найти.
Тео, не отвечая, вышел. Мишель не понимала, откуда взялось это неожиданное напряжение. Всего минуту назад они перебрасывались шутками, и вдруг Тео стал невероятно серьезным. Такой спокойный, внешне сдержанный, все схватывающий на лету… Ничего не скажешь, в тихом омуте… Да уж, за красивым лицом Тео Бьюкенена немало всего кроется.
Мишель решила не торопиться. Если захочет, сам расскажет, что привело его сюда. Она не станет привязываться к нему, как назойливая базарная баба.
Вечер выдался такой чудесный и тихий, что они поужинали на крыльце, за столиком кованого железа. Разговор был немногословным и натянутым, но на аппетит Тео это не влияло. Он ел совсем как ее отец, много и жадно, подбирая все до кусочка. – Если бы я объедалась, как вы, пришлось бы расширять дверные проемы, – съязвила Мишель.