— Ты заранее готовишься к смерти; не так ли, Джиллиан? Просто не хочешь меня огорчать, вот и недоговариваешь. Девушка отвела взгляд.
— Возможно, — всхлипнула она.
— Не желаю видеть твои слезы. Немедленно перестань!
Джиллиан заморгала. Только Бродик способен отдавать столь нелепые приказания! Считает, будто она плачет, специально чтобы его расстроить?
— Ты невозможен, и я не выйду за тебя.
Движения его были так молниеносны, что она не успела ахнуть, как оказалась в его объятиях.
— Ты уже дала обеты, когда призналась мне в любви. Остальное значения не имеет. Мне наплевать, какие сложности ждут впереди. Ты моя! Неужели хоть на минуту посчитала, что я спокойно расстанусь с тобой?
Твердя себе, что должна быть сильной и не поддаваться на уговоры, девушка покачала головой и, пытаясь высвободиться, толкнула его в грудь. Ну и пусть от его близости голова кружится и хочется отдаться на волю исходившего от него жара, забыть обо всем, и пусть хоть весь мир провалится! Она мечтает о том, чтобы время остановилось… а это невозможно.
Все старания вырваться оказались бесплодными. Да разве она способна справиться с этим гигантом? Поняв всю бесполезность борьбы, Джиллиан замерла и словно обмякла.
— Что нам делать? — прошептала она со слезами.
Девушка и понятия не имела, насколько красноречив ее вопрос. Она не спрашивала, что будет делать она. В ее мыслях они уже были неразделимы.
Замирая от счастья, Бродик нагнул голову, поцеловал ее макушку и, закрыв глаза, глубоко вдохнул нежное благоухание роз. Она совсем не похожа на женщин его клана, и он неожиданно понял, что испытывает к ней нечто вроде благоговения. Ее улыбка завораживала, а кожа была совсем как у ребенка — такая же нежная и гладкая. И в ней нет ни капли хитрости и расчетливости. Нет, она вовсе не такая, как другие представительницы слабого пола.
Бродик вспомнил их первую встречу. Тогда он посчитал ее холодной, чопорной… и хрупкой, слишком хрупкой для той жизни, которую он вел. Но почти сразу же разглядел стальную волю и мужество, скрытые под прелестной оболочкой. Она отважна и благородна, и это всего две из сотни причин, по которым он женится на ней.
— Я дам тебе клятву, — проворчал он. — Может, тогда забудешь о тревогах.
— Какую клятву?
— Если вздумаешь вернуться в Англию, я поеду с тобой.
— Если?
— Вот именно. Еще ничего не решено.
— О чем ты? Не понимаю? Решение зависит целиком от меня. Бродик не стал спорить, и эта неожиданная сговорчивость казалась слишком подозрительной. Она снова попыталась заставить его объясниться, но легче было уговорить скалу.