Между тем принесли наш заказ: две объемистые тарелки дымящегося шашлыка и крепкий чай, больше напоминающий чифирь.
— «Травки» не желаете? — мурлыкнул халдей.
— Позже, — буркнул я. — Мы тут надолго.
Понимающе ухмыльнувшись, он исчез. Мясо было хорошее, сочное, натуральное, без каких-либо соевых добавок. Мы почти прикончили свои порции, как вдруг Парфюм шумно заелозил на стульях, кисло поморщился, потрогал вздувшийся живот и при помощи подручного с кряхтением поднялся на ноги.
«Срать захотел, сволочь, — подумал я. — А сортир недалеко от выхода. Оттуда мы тебя и похитим!» Но… сутенер во второй раз обманул наши надежды. В сопровождении «официанта» он направился не в общий туалет, а в служебный, находящийся на противоположной стороне зала.
— Давай за ним, — сказал я Сибирцеву. — Будем допрашивать прямо там.
Служебный сортир представлял собой довольно просторную комнату, сплошь закованную в белый кафель. Писсуаров в нем не было, лишь умывальник, сушилка для рук да три кабинки. Две были раскрыты, а из третьей, запертой, доносились характерные звуки и томное постанывание Парфюма. У дверей нас встретил его низколобый подручный.
— Сюда нельзя, — пробасил он, заслоняя грудью проход. — Тут толь… кхе-е-е-е-е-е…
Получив от меня двумя пальцами в основание глотки, он кулем повалился на пол, сильно хрипя и задыхаясь.[28]
— Костя, свидетель! — коротко бросил я.
Проворно присев, Сибирцев с силой хлопнул его ладонями по ушам. Из ушных раковин показалась кровь. Вот так, барабанные перепонки лопнули. Теперь ты, братец, глухой. И даже если выживешь — не сможешь рассказать, о чем мы беседовали с твоим боссом.
— Э-э-э, ты чо шумишь, Валера? Не мешай мне сосредоточиться, — донесся из кабинки капризный голос Парфюма.
Бац! — высадил я ногой дверь.
Сутенер, со спущенными штанами, с трудом размещался на толчке. Куски огромных, прыщеватых ягодиц дрябло свешивались по обе стороны унитаза. В руках Парфюм держал «СПИД-инфо» и, плотоядно чмокая губами, читал какую-то статейку. Увидев меня, он вытаращился в ужасе, выронил газету и разинул рот, собираясь закричать.
— Вякнешь не по делу, умрешь на говне, — холодно сказал я, достав из-за пазухи «ПСС».
— По-мо… — не слушая меня, начал сутенер.
— Тебя предупреждали. — Я саданул ему каблуком в зубы, одновременно нажав спуск. Пуля впилась в левый кусок окорока. Парфюма подбросило на толчке, но орать он больше не посмел и только перекосился в уродливой гримасе.
— Вторая — в яйца, третья — в башку, — весомо пообещал я.
— Ш-што?!! Ш-што… вы… хотите, — прошамкал он разбитым ртом.