— Где ваши братья? — спросил он, когда, остановившись, приблизился к ней. Сердце его учащенно билось, но совсем не потому, что он бежал. Солнечные лучи добавили бронзы к темно-каштановому цвету, волос Элинор, а сквозь тонкий, зеленый с желтым, муслин ее платья его зоркий глаз различал белую сорочку.
Она взглянула на него через плечо.
— Мне кажется, что они расположились дальше по берегу и криками поддерживают Фицроя. Вообразили, наверное, что я буду участвовать в гонках.
— Как это могло прийти им в головы?
Элинор пожала плечами. В глазах ее вспыхивали озорные искорки.
— Я не говорила об этом ни слова.
— Они беспокоятся о вашей безопасности, и вы это знаете.
— Знаю. И потому просили воздержаться от гребных гонок, хотя и оставили решение за мной.
— Я бы тоже попытался вас отговорить. Она вопросительно взглянула на него.
— Поймите, это не имеет отношения к свободе. Просто я не хочу, чтобы вы утонули. — Он улыбнулся. — Но у меня есть одна мыслишка насчет приключения, для которого не потребуется присутствие на берегу Темзы.
— Что бы это могло быть?
— Пообедайте со мной, — предложил он, надеясь, что, высказанное из его уст, это предложение уже приобретает привкус авантюризма.
— Пообедать? Отличная мысль.
— Да? Вот и хорошо. В таком случае — вперед.
— При условии, что мы не станем сообщать моим опекунам, куда идем.
Боже милосердный, она снова рискует.
— Мы могли бы поставить братьев в известность и пойти с их ведома, — сказал он.
— С каких это пор вы стали таким благонравным? Очень хороший вопрос.
— С тех пор как вы попросили меня о помощи. К тому же я не хочу, чтобы братья Гриффин побили меня за причинение ущерба вашей репутации.
— Значит, ваше беспокойство вызвано исключительно соображениями собственной безопасности?
Он усмехнулся.
— Кажется, вы уже называли меня головоломкой. Элинор вздохнула.
— Называла. Может быть, просто оставим им записку? К удивлению и немалому облегчению Валентина, она согласилась.
— Отличная мысль. Меньше шансов обидеть кого-нибудь.
К счастью, у него нашелся листок бумаги, оставшийся после операции с выкупом долговых расписок Кобб-Хардинга. Достав из ридикюля карандашик, она написала братьям, что в гребных гонках не участвует, а обедает с маркизом Девериллом.
Покончив с этим, Валентин нашел кеб и отослал записку в Гриффин-Хаус. Он чуть было не нанял экипаж и для них с Элинор, но слишком уж велики были шансы, что кто-нибудь увидит, как они садятся в закрытый кеб без дуэньи. Вся эта чушь, касающаяся соблюдения правил светского этикета, его бы не волновала, если бы не его обязательства перед Мельбурном.