— Познакомься, Костя, — сказал Загорский человеку в халате. — Это мой друг, Евгений.
Приятно было услышать от Загорского, что он считает меня своим другом.
— А это Константин Евгеньевич, — представил Загорский человека с демоническим лицом.
Мы пожали друг другу руки. У Константина Евгеньевича была сухая и очень доброжелательная ладонь. Поэтому да еще потому, что он имел отчество Евгеньевич, а меня самого звали Евгений, он мне понравился. Посмотрел длинным взглядом темных глаз, будто оценивал, и предложил занять диван или одно из кресел — по выбору. Когда он сел, я увидел выглядывающие из-под халата брюки и коричневые лаковые штиблеты.
— Откуда вы? — спросил Константин Евгеньевич.
— Из Вологды, — ответил я.
— И как там Вологда?
Я пожал плечами, не зная, как ответить. Не представлял, чем может заинтересовать Вологда такого человека, как мой собеседник.
— Он сбежал оттуда, — подключился к разговору Загорский. — Его манят огни больших городов.
Сказал и едва заметно улыбнулся. Я заметил, что он обращается к Константину Евгеньевичу с необычайным пиететом. Если бы не его аристократизм, можно было бы принять это за подобострастие.
— И что же молодой человек успел посмотреть в Москве?
— Ничего, — признался я.
— Напрасно, — покачал головой Константин Евгеньевич и раскрыл массивный портсигар, лежащий на столике с резными ножками.
Он взял из портсигара сигарету и прикурил ее, пустив дым в потолок. На его среднем пальце я увидел Массивный вычурный перстень: казалось, что золотой паучок обхватил зеленый камень своими золотыми лапками.
— Вы женаты, Евгений?
— Нет, — ответил я после паузы.
Вопрос оказался для меня несколько неожиданным.
— Тогда вас можно считать свободным человеком. Альфред покажет вам Москву. Это удивительный город.
Я кивнул, демонстрируя, что полностью согласен с хозяином квартиры.
— Как твоя работа, Альфред? — поинтересовался Константин Евгеньевич.
— Работа как работа.
— Когда ты летишь в Дюссельдорф?
— Через две недели.
— У тебя все готово?
— Да.
— С людьми разговаривал?
— Конечно.
Они отвлеклись, явно забыв обо мне, и я даже почувствовал себя лишним. У них была своя жизнь, неведомая мне. В этой жизни носили старинные золотые перстни, сидели и спали на антикварной мебели и запросто летали в Дюссельдорф.
— Проблем с вылетом не будет? — спросил Конcтантин Евгеньевич.
— Думаю что нет. Я, правда, еще не разговаривал с Самсоновым.
— Может не отпустить?
— В общем, да.
— Что же он у тебя строгий такой? — шутливо попенял Константин Евгеньевич.
Загорский пожал плечами.
— Давай там без фокусов.