— Не от меня зависит, — напомнил Загорский.
— Так я ему рога обломаю, — сказал Константин Евгеньевич, и теперь я совершенно не слышал в его голосе шутливых интонаций.
Загорский с беспокойством взглянул на меня, и я понял, что разговор перетек в какое-то новое русло, в котором были подводные камни и множество прочих опасностей. Я сделал вид, что ничего не понял.
— Я угощу вас коньяком, — объявил хозяин, легко поднялся из кресла и вышел. Я сразу увидел, как Загорский расслабился. Он, оказывается, пребывал все это время в жутком напряжении. Боялся хозяина?
— Нравится? — спросил он меня и обвел рукой комнату.
— Роскошно, — оценил я. — А он кто?
Наверное, я задал какой-то бестактный вопрос, потому что Загорский тотчас поскучнел.
— Ты о ком, Женя?
— О Константине Евгеньевиче, — проявил я упрямство.
Неопределенный жест руки — вот и все, что я получил в ответ. Черт побери, я иногда задавал не те вопросы! Сейчас это дал понять Загорский, а до него выражал свое неудовольствие Демин. Я вспомнил про Демина, про деньги и вдруг понял, что Загорский может мне все объяснить,
— Мы деньги получали, — сказал я. — Там, в доме Самсонова. Помните?
— Ну конечно. Получение денег — столь приятная вещь, что забыть об этом невозможно.
— Вы всегда их так получаете?
— «Так» — это как?
— Нигде за них не расписываясь.
— Как правило. А почему тебя это удивляет?
— Я привык расписываться в ведомости.
— Отвыкай, — посоветовал Загорский. — Запомни: меньше формальностей — больше денег. Такой закон.
Это мне еще предстояло постичь. У меня, наверное, было не шибко умное выражение лица, потому что Загорский засмеялся.
— А что за деньги? — спросил внезапно выросший из-за моей спины Константин Евгеньевич и поставил поднос с коньячной бутылкой и рюмками на стол.
— Зарплату нашу обсуждаем, — пояснил Загорский. — Женя тревожится из-за того, что мы деньги получаем мимо всяких ведомостей.
— «Черный нал»?
— Ну конечно.
— Самсонов хорошо, наверное, кормится?
— Судя по темпам, с которыми возводился его загородный дом, он не бедствует, — усмехнулся Загорский.
Константин Евгеньевич разливал коньяк в рюмки. При этом он имел крайне сосредоточенное выражение лица. Думал. Я вдруг понял, что его думы как-то связаны с последними словами Загорского. И соответственно с Самсоновым.
— За знакомство, — предложил тост хозяин.
Мне никогда не нравился коньяк. Но то, что я выпил сейчас, не было похоже ни на что из того, чем меня потчевали прежде. Значит, меня обманывали. Я с благодарностью посмотрел на Константина Евгеньевича. Он ответил мне мягким благожелательным взглядом.