Неожиданно тонкие длинные пальцы Люциана скользнули выше, грубо нажали, раздвигая складки, и скользнули внутрь. Я беззвучно охнула и зажмурилась, прикусив до крови губу.
Люциан склонился к моему уху. Его зубы поймали мочку и сжали. Я дрожала. Пальцы его не останавливались, двигаясь все быстрее и быстрее, пока ослепительная вспышка не разорвала меня изнутри. Мелкие волны заставили меня дергаться. Я чувствовала, как моя кровь стекает по запястьям и щиколоткам вниз. Но я не чувствовала боли. Я не чувствовала ничего и не видела ничего. Мое мироощущение сжалось до единственной точки. До наслаждения. Болезненного, кровавого, но от этого еще более сильного.
Люциан вытащил руку, с удовлетворение посмотрел на нее, а затем быстро шагнул к Джеку.
— Слизывай, Джек, — рассмеялся Люциан и, схватив Джека за волосы, прижал ладонь к его рту. — Смотри, как твоя девчонка возбудилась, наблюдая за тем, как я тебя имею. Может, мне повторить? А, Джек? Мне понадобилась только пара хороших нажатий, и она кончила. Представляешь, как она теперь будет кончать?
А я стояла и слушала его голос. Мне было все равно, что он говорил. Я слушала и успокаивалась. Такой родной голос, низкий, с легкой хрипотцой. Как долго он снился мне ночами! Как часто я вскакивала с постели и выкрикивала его имя! Срывала голос и исцарапывала тело в кровь. А он не приходил. Он был мертв…
Но он не умер. Не умер! Он стоял, склонившись над Джеком, и унижал его. Ликование медленно наполняло меня, и я втягивала его в себя, словно растрескавшаяся земля долгожданный дождь. Это было жутко, подло, ужасно! Но я чувствовала, как радость охватывает меня. И даже боль уходила. И плевать на синяки и кровоподтеки. Это же такая мелочь по сравнению с тем, что Люциан жив.
Я буквально пожирала глазами его спину. Он ни капли не изменился. Его убранные в косу белые волосы все так же отливали мягким серебром. По спине клином спускалась причудливая черная вязь татуировки. Упругие мускулы тягуче перекатывались при каждом движении. Он был все так же прекрасен. И так же смертельно опасен. Грациозен, как тигр, и неумолим, как выпущенная из ствола пуля.
Мне хотелось шагнуть к нему и прижаться крепко-крепко. Спаять свое тело с его. Зацеловать каждый дюйм этого великолепия. Снова ощутить всю его смертоносную мощь. Если бы не оковы, я бы не задумалась ни на секунду. И только они напоминали мне при каждом моем неосознанном рывке, где я и что со мной.
Послышался звук расстегивающейся молнии. Это Люциан убрал, наконец, руку изо рта Джека. Было ясно как божий день, что он задумал теперь. А Джек? А Джеку выбирать не приходилось. Сопротивляться он не мог. А даже если бы и решил, он не мог не знать, что его все равно заставят. Он не знал Люциана. А я знала. Жестокий палач еще даже и не приступал к пыткам. Способности Люциана далеко выходили за грань человеческих возможностей. Впрочем, ничего человеческого в нем самом и не было. Внешность — лишь оболочка. А Люциан никогда не был человеком.