Люциан довольно заворчал, когда губы Джека сомкнулись вокруг его возбужденной плоти. Он стоял, чуть откинувшись назад, за волосы придерживая голову узника, направляя так, как ему больше нравилось.
А я ловила себя на мысли, что хочу это видеть. Хочу стоять сбоку и видеть все. Видеть, как член Люциана исчезает во рту Джека. Я хотела быть на месте Джека. И чувствовать, как этот стальной поршень входит в мой рот. Хотела лизать и обсасывать его, как самую сладкую карамель.
«Люциан! Люциан! Люциан…» — билось в моей голове. И вот это было самой настоящей пыткой. Я увидела, как палач замер, кончая. Потом руки его отпустили голову Джека, застегнули кожаные штаны. Люциан обернулся ко мне. На лице было написано самодовольство. Мне показалось странным, что он не скрывал эмоций. Когда-то очень давно, бесконечно далеко от моей нынешней жизни, на лице Люциана невозможно было поймать даже тень его истинной мысли. Жесткое и суровое лицо всегда было каменно-равнодушным. Но были мгновения, когда оно смягчалось. На секунды жестокий взгляд теплел. И он смеялся. О Боже, как он умел смеяться! Это было, как во сне. Нереально. Сказочно неправдоподобно. Сейчас же на лице его отражались неприкрытые чувства. Он наслаждался происходящим. Впрочем, возможно, так было всегда. Я не видела. Хотя когда-то испытала на себе и его гнев, и его способности. Правда, подозреваю, не в полной мере. Но я знала не понаслышке, как он умел делать больно, как он мог заставить человека страдать — телесно и духовно. Как он умел наказывать.
Люциан снова стоял передо мной. Его рука сжала мой подбородок. Крепко, причиняя боль. Его глаза уставились в мои.
— Тебе понравилось, милая? — спросил он ласково.
Эта ласковость могла напугать кого угодно. Это было предупреждение. Но я не боялась. Я никогда не боялась Люциана. Я не могла ответить. Я могла лишь попытаться кивнуть, потому что его рука не давала мне даже слегка пошевелиться. Кивок он почувствовал.
— Значит, понравилось? Удивительное дело, твоего бойфренда пытают, а тебе нравится? Тебе нравятся пытки, девочка?
Я попыталась мотнуть головой. Пытки мне не нравились. Но мне нравился палач. Наверное, я улыбнулась. И улыбнулась совсем не так, как он ожидал. Потому что в глазах промелькнула тень недоумения. Я его изумляю? Отлично.
— Джек, — Люциан не отрывал от меня глаз, но обращался к растерзанному человеку, грудой грязного окровавленного тряпья висевшего на пыточном снаряде. — Джек, твоей малышке нравится оральный секс? А анальный? Можешь не отвечать. Ее это завело. Ты недавно сам мог в этом убедиться. Готов поспорить, что она снова течет.