Сколько же я не спала? Я совсем потеряла счет времени. Если б я могла следить за сменой дня и ночи, я бы сказала. Но я была без сознания. Может, час. Может полдня. Потом эта жуткая сцена в пыточной. Потом я снова отключилась.
Очнулась в своей старой камере. Или как это еще можно назвать? Камера и есть. Кромешная тьма. Где-то капает вода. Вода? Это что-то новенькое. В прошлый раз я вообще ничего не слышала. Может, это другая камера. Да какая, к чертям собачьим, разница!
Я сидела у стены. И это тоже нечто новенькое. Хотя бы было, к чему прислониться. Я пошевелила руками. Звякнули цепи. Ну ясное дело. Какая камера без цепей? Я бы рассмеялась, если бы могла. Но нижняя часть лица словно онемела. Поцелуй Демона даром не проходит. Особенно если этот Демон не желает хотя бы чуточку уменьшить эффект касания губами к коже смертного. Так. Смертного. А я-то тут при чем? Я же не смертная. Хотя и человек. Что-то тут не так.
Я запрокинула голову. Почему-то захотелось, чтобы в камере стало светло. И не просто светло, а чтобы горели свечи. Побольше. Вот со свечами я бы смогла заснуть. Их мягкий неровный свет всегда меня успокаивал. И в мирах с электричеством я всегда держала в своих домах свечи, чтобы просто сидеть и смотреть на пламя.
Сон. Сон мне нужен как воздух. И еще хотелось пить. Капающая вода заставила вспомнить о жажде. Ну да. Очередное воздействие на психику пленника. Вообще-то сейчас было бы замечательно покончить с собой. Вот, к примеру, можно хорошенько подолбиться затылком о камни стены, пока не расколется череп. Это очень расстроит тюремщиков. Просто кайф им сломает. Но увы. Я себе такую роскошь позволить не могла. Во-первых, так мыслит обычный человек, а во-вторых, даже если б я и захотела, покончить с собой не смогла бы. Это Закон для таких, как я. Меня вообще очень сложно убить. Можно, но практически невозможно. И я это не смогу сделать своими руками. Только кто-то другой, обладающий Знанием. Или Силой. Вот Люциан смог бы. Он обладал и тем, и другим. И он мог бы убивать меня медленно, очень медленно. В полном сознании и с ощущением, как капля за каплей вытекает жизнь и душа. М-да. Звучит несколько пафосно. И в то же время сентиментально. Умирать от рук Любимого. Что может быть прекрасней? Прекрасно или нет, но точно одно: именно этим все и закончится. И я даже не буду сопротивляться.
Но как же так вышло, что Люциан жив? Я же сама видела его тело. Его мне показал Отец Люциана. И он истинно скорбел. Если конечно то, чем действительно был папаша Люциана, могло испытывать чувства, которые можно описать таким простым человеческим словом, как скорбь. Значит, все дело в нем. В папашке. Именно он заставил меня поверить, что его сын окончательно ушел из мира. А может, я его не так поняла? В то время я мало что смыслила в политике сил, которыми были Люциан и его истинная Семья. Да и сейчас я не намного ушла вперед в таких знаниях.