Утро я встретила в покоях Палача. Сам он, как обычно, элегантно одетый, сидел в кресле у накрытого для завтрака столика.
— Умывайся и одевайся, — приказал он мне. — Служанка принесла твою одежду. Скоро соберут все остальное.
Я вскочила с постели и быстро сделала все, что он мне сказал. У меня даже не возникло мысли с ним спорить, о чем-то переспрашивать. Люциан сказал — значит, нужно делать. И я с радостью все выполнила.
Завтракали мы в молчании. Пока я не вспомнила кое о чем.
— Я… Люциан?
— Что, малышка?
— Почему… почему меня вчера не наказали?
Выражение лица моего Принца не изменилось, оставаясь все таким же спокойным и бесстрастным.
— Князь посчитал, что ты уже достаточно наказана.
Я отложила ложку.
— Тем, что смотрела на… на… — я не смогла закончить фразу и схватила кубок со свежевыжатым соком.
— Вот видишь, какая ты умница. Все сама прекрасно понимаешь, — Люциан пригубил вино из своего кубка.
Я не знала, что делать дальше. Меня вдруг охватила печаль. В эту ночь что-то во мне изменилось. Но что, я пока не понимала.
Люциан внезапно поднялся и, подойдя к двери, распахнул ее. В комнату вошли две служанки и заместитель начальника гарнизона.
Все трое низко склонились перед Палачом. Вояка, бледнее, чем после весело проведенной ночки, что-то тихонько сказал Люциану, потом передал свиток. Люциан его развернул, внимательно прочитал, потом повернулся ко мне.
Я подскочила. Что-то случилось?
— Люциан? — я вопросительно на него смотрела.
— На этом мы прощаемся с тобой, мое дитя, — голос его был мягок, но тепла в нем не было.
Такого привычного тепла, которое окутывало меня всякий раз, когда я была рядом с моим Принцем. Мне показалось, что пол уходит из-под ног. Будто снежный буран появился из ниоткуда, опрокинул меня навзничь, проник сквозь одежду и высосал все мое тепло.
— Миледи, — рыцарь замолчал, прочистил горло и продолжил, — вас ждет карета. Отряд сопровождения готов. Вы отправляетесь учиться в пансион святой Катарины. Это очень хорошее место. Вам там непременно понравится. И там будет множество юных леди, с которыми вы обязательно подружитесь.
Воину с трудом удавалась такая сложная речь — речь, обращенная к маленькому растерянному ребенку. Ребенку, весь вид которого показывал, как он несчастен, что он недавно пережил огромное горе, и вот ему нанесли еще один удар.
Я повернулась к Люциану. Он не отвел глаз. Просто стоял и смотрел на меня, ожидая, по-видимому, повиновения. Я минутку раздумывала. Я была мала, но понимала, что вопрос с помещением меня в пансион давно решен. Князь — мой официальный опекун. Он давно оформил все нужные бумаги и имел право принимать любые решения относительно моей судьбы, но это меня как раз не пугало. Меня волновал Люциан. Я хотела знать, будет ли ему меня не хватать. Почему он так спокоен, равнодушен и… холоден?