V
Как ни заполняла Рахма и все свободное время, и все помыслы Ли, «большая» жизнь все равно рвалась в его мир, оставляя и иные, не менее сильные впечатления. Так, в один из приходов в Район он застал всех своих соучеников во взбудораженном состоянии.
— Идем бить татар! — сказали ему.
— За что их бить, они же были здесь всегда, — Ли имел в виду несколько семей местных татар, переселившихся сюда из Поволжья во времена великого голода.
— Да нет, привезли крымских татар, предателей, что с немцами против наших воевали! — разъяснил Эдик Давидян, имевший всегда самую свежую и самую точную информацию.
Ли было некогда, но все же он пошел следом за всеми посмотреть на «предателей», представляя себе скованных кандалами дюжих мужиков с обритыми головами.
Но на «эвакопункте» он увидел два десятка жавшихся друг к другу женщин, детей, двух стариков, трех старух и несколько подростков.
— Какие же это предатели? — возмущенно и громко сказал Ли, — сами вы предатели!
И Ли пошел прочь от своей компании, нерешительно мявшейся с твердыми комьями земли в руках. Он лишь заметил, как одна из новоприбывших — худенькая смуглая девочка с котенком на руках — внимательно посмотрела на него.
Через неделю или две по пути в Район Ли встретил ту же девочку на окраине поселка. На ней была уже местная одежда, и волосы ей заплели в маленькие косички. Узнал он ее по котенку, с которым она была неразлучна.
— Как тебя зовут? — спросил Ли по-тюркски.
— Наиля, — ответила она, — а по-русски — Нила. Я тебя помню: ты не нападал на нас, когда мы приехали.
— Откуда ты?
— Я из Алупки. Знаешь, где это? — она говорила по-русски без акцента.
— Знаю, — ответил Ли и не соврал. Название этого крымского поселка часто звучало в довоенных разговорах Исаны и Лео.
— Алупка красивая, на высоком берегу, над морем.
— Ты с кем здесь?
— С мамой и бабушкой. За нами должен приехать папа. Он был на фронте, а сейчас ранен и лежит в госпитале.
— За что же вас?..
— Откуда я знаю!
Наиля едва слышно, сдерживая слезы, рассказала Ли, как все происходило, как их выталкивали из дома прикладами доблестные «солдаты», никогда не видевшие фронта, как тут же растаскивали ценные вещи, вырывая их друг у друга, как набивали людьми теплушки в расчете, что часть стариков и старух умрет в дороге, как она защищала своего котеночка и от своих, и от чужих…
Ли слушал молча, и ненависть к тем, кого он еще не знал, подымалась в нем горячей волной.
Еще через месяц он увидел, как Наиля, ее мать и бабушка и какой-то мужчина в военной форме, с орденами на груди грузили нехитрые пожитки на арбу. Наиля показала на Ли мужчине, и они подошли к нему.