— Я не употребляю спиртное, и мои финансы в порядке. — Итан спрашивал себя, чего он так кипятится, если все равно не собирается жениться на ней. — А мое единственное, сомнительное пристрастие заключается в том, что я собираюсь каждую ночь доводить и тебя, и себя до полного изнеможения.
Мэдлин неприязненно поморщилась:
— Неужели ты захочешь меня, даже зная, что я могла бы принять предложение такого мужчины, как ты, только под страхом мучений от голода и бандитских надругательств?
— Мне все равно почему. Только прими.
— Я не нахожу это правильным. Я знаю лордов-аристократов. С ними всегда что-то не так, всегда присутствуют какие-то тайны.
Итан понял, хотя это и казалось ему невероятным, что она циничнее его.
— Разве не очевидны причины, по которым я не женился?
— Из-за твоего тридцатисантиметрового шрама? — Мэдлин закатила глаза.
— Черт возьми, он не такой длинный, — процедил он сквозь зубы.
— Может, и нет, если мерить расстояние между концами, но если промерить все изгибы, то получится именно такая длина.
Итану очень хотелось, чтобы какая-нибудь женщина смирилась с наличием шрама и неловкость не стала помехой в их общении. А эта девчонка открыто смотрит ему в глаза, обсуждает шрам, но далеко не в той манере, в какой ему хотелось бы.
— Ты дура.
Обиженно хмыкнув, Мэдлин подошла к кровати, на которой он сидел. Закинув колено на край, она принялась внимательно разглядывать его лицо. От нее пахло клубникой и чем-то сладким, и у него заныло в паху. Он едва сдерживался, чтобы не схватить ее за талию и не завалить на кровать.
Она… коснулась его шрама.
Мэдлин, покусывая губы, сосредоточенно повела пальцем по неровной линии.
Красивая женщина касалась его лица, изучала его. Отметина была безобразной, почему же это не отталкивало ее?
Осознав, что предположенная ею длина явно не получается, она от досады ущипнула его за щеку. Итан едва сдержался, чтобы не шлепнуть ее по руке, поскольку ему очень хотелось посмотреть, что будет дальше. «Что она скажет? Как обзовет меня?»
В конце концов, ей, похоже, просто это надоело.
— Что ж, наверное, я ошиблась, — заключила она. — Но шрам большой, очень большой. Как ты заполучил его? Больно было?
— Конечно, было очень больно, — ответил он, не ко времени вспомнив, что она дочь того, кто «наградил» его этим шрамом.
Мэдлин отстранилась от него, и ощущение близости пропало. Затем с надменным выражением лица ехидно поинтересовалась:
— Что, Шотландец, кто-то поработал ножницами?
— Когда-нибудь я тебе все расскажу, — соврал Итан. Она хмыкнула и снова заняла свое место на полу. Перед тем как положить в рот сочную клубнику, она напомнила ему, что шрам все же большой.