Так она и поступала, и удавалось ей это удивительно хорошо. На высочайших каблуках, в одном из своих красивых париков, элегантно одетая и тщательно подкрашенная, она вступала в среду собравшихся, присоединялась к группе друзей, вскоре оставляла ее, чтобы обойти других знакомых, сеяла обаяние и собирала урожай восхищений и одобрительных улыбок. Никогда ей не виделись кошмарные сны, в которых она оказывалась бы лишней спицей в колеснице.
Вскоре она полюбила свою неограниченную свободу, свободу одинокой женщины. Она могла, когда заблагорассудится, уходить из дома, оставаться в других местах сколько душе угодно, ходить на свидания, если есть настроение. При жизни мужа ничего этого не было.
Но теперь-то появился Тобиас, и все полностью изменилось. В первые недели их связи она и не думала посвящать его в свои дела. Но из-за этого она не могла рассказывать ему и об эпизодах из своей жизни. Хуже того: он узнавал о них со стороны.
— Позавчера ты была на приеме у Гейне, — упрекнул он ее однажды.
Они только что удовлетворили свою страсть; Доната еще лежала в его объятиях и ожидала чего угодно, только не упрека. Она буквально сжалась в комок.
— Откуда это тебе известно? — спросила она.
— Из «Вечерней газеты».
— А, понятно.
— А ты мне ничего об этом не сказала.
— Для чего тебе это знать?
— Потому что это меня интересует.
Она поцеловала его грудь, надеясь, что это подействует успокаивающе.
— Ах, милый, ты же знаешь эти приемы…
— Нет, Доната! Именно о приемах-то я ничего и не знаю.
— Там нет ничего интересного, — заверила она, — Бог свидетель.
— Чего же ты туда ходишь?
— Я должна показываться в обществе.
— А я нет?
— Нет, ей-богу, нет. Ты до этого еще не дорос. И будь этому рад.
— Но я, как-никак, на пару лет старше, чем Натали Гейне, а она там была.
— Так, значит, ты хотел бы положить глаз на красивую Натали?
— Положить глаз я хотел бы только на тебя, Доната, и ты это знаешь. Но постепенно я прихожу к мысли, что ты меня не любишь по-настоящему.
— Не говори так!
— А иначе ты бы считала вполне естественным, что мы должны бывать на приемах вместе.
— Я не знала, что это доставит тебе удовольствие, — произнесла она, сразу же поняв, что подобное объяснение звучит более чем неубедительно.
— Могла бы хоть спросить меня об этом.
Она начала рисовать указательным пальцем круги на его гладкой груди.
— Я думала, что у тебя собственный круг знакомств. Я ведь никогда не спрашиваю тебя, что ты собираешься делать в свободное вечернее время, с кем ты бываешь на людях…
— Мало любишь, — прервал он ее.
— Тебе была бы милее моя ревность?