— Мы в состоянии одним махом избавить наши отношения от всяких пересудов. — Они за это время спустились по ступенькам, миновали длинный коридор и подошли к кассовому помещению. — Давай поженимся, Доната!
Она, подняв голову, посмотрела на него. Он стоял перед ней сильный, высокий и молодой, с совсем неуместным для такой наружности выражением беспокойства и решимости на гладком, еще не тронутом возрастом лице. Она опять не смогла удержаться от смеха.
— Что же тут смешного? — обиженно спросил он.
— О, прошу, прошу тебя, не принимай это на свой счет! — Она положила ладони на его предплечья. — Просто мне пришло в голову, что ты уже в третий раз повторяешь свое брачное предложение, но еще ни разу не делал этого в столь прозаической обстановке — перед денежным автоматом кассового помещения подземного гаража. Ну, посмейся же со мной вместе! Ведь есть же у тебя чувство юмора!
Он оставался совершенно серьезным.
— Пусть у меня нет таланта делать тебе предложение в нужный момент и в подходящей обстановке. Мне еще решительно недостает опыта. Но это ведь ничего не меняет в том факте, что я прав. Для нашей женитьбы никаких противопоказаний нет.
— Есть, Тобиас, их по меньшей мере с десяток. Прошу тебя, не заставляй меня их перечислять, ты их знаешь сам.
— Доната, я…
Она оттолкнула его в сторону и сунула в автомат жетон парковки и монету. Автомат застучал, а она снова повернулась к нему.
— Не торопи меня, Тобиас, я хочу подумать. — Она взяла выскочившие из автомата квитанцию и монеты сдачи и ухватила Тобиаса под руку. — У нас ведь есть время, Тобиас. Уж если у нас вообще что-то есть, так это время, много времени.
Но уже в те минуты, когда она тащила его к машине, внутренний голос спросил ее: «А права ли ты? Остается ли у тебя время, Доната? Разве такая любовь, как у тебя, может быть долгой?»
Вслух она ничего такого не сказала, но зато бойко протараторила:
— Нам ведь предстоит решать совсем другие проблемы. Я навела справки насчет квартиры для тебя, и, кажется, в перспективе наметилось кое-что подходящее…
— Если ты выйдешь за меня, то эта квартира ни к чему.
Не отвечая на это возражение, она продолжала:
— Это на улице Верингерштрассе. Ничего особенного, две комнаты, кухня и ванная, но зато в центре. И если ты займешь эту квартиру, то надо бы подыскать тебе собственную машину самое позднее к весне.
— До знакомства с тобой я прекрасно обходился и велосипедом.
— Но тогда ты был еще студентом. А теперь ты — архитектор, и притом на постоянной работе, с прочным положением.
Они прошли вниз еще по одной лестнице и нырнули в темноту гаража. Оба остановились, чтобы немного освоиться в полутьме.