— А верхом бесстыдства было то, что он еще и нагло скопировал мой проект! — воскликнула она, сверкая глазами.
— Причем ввел в него так много пустяковых изменений, что никогда не удалось бы доказать факт плагиата, — продолжал Штольце. — Вот я и хочу заметить, разлюбезная моя Доната: с какой же гадостью приходится сталкиваться представителям нашей профессии!
— Никогда не перестану вспоминать об этом без возмущения.
— Было бы жаль, если бы перестала. Видеть тебя в бешенстве — это ведь особое наслаждение.
Оба расхохотались.
— Скажи, Артур, ты действительно думаешь, что в деле с банком «Меркатор» у нас есть шансы?
— Разве я иначе посоветовал бы тебе горбатиться над проектом? Я не сторонник напрасных денежных затрат, как и напрасной траты времени. Тебе это хорошо известно.
— Конечно, Артур… Только за последнее время у нас из рук уплыло так много заказов…
— Так ведь в одном Мюнхене несколько тысяч архитекторов, чего же ты ждешь?
— Ты прав, Артур. Мне жаловаться не на что: ведь я никогда не работаю совсем уж даром. Те проекты, которые не удается реализовать немедленно, почти всегда можно предложить в других обстоятельствах и в том же или измененном виде вновь выставить на обсуждение.
— Ну, вот видишь, — суховато заметил он.
— Но иногда мне бывает страшно, — призналась Доната.
— На тебя это совсем не похоже.
— Да, я очень неохотно и сама себе в этом признаюсь. — На ее губах появилась слабая улыбка.
— Ты что же, боишься, что у нас вообще не будет заказов? Нет, дорогая Доната, это все химеры. Во всяком случае, нам уже не раз удавалось благополучно преодолевать безводные пустыни.
— Да. Благодаря твоим деньгам.
Она сразу же пожалела, что произнесла эти слова. И без того Штольце был более чем уверен в своем значении для фирмы и в праве на благодарность Донаты.
Он взглянул на нее своими карими, чуть грустными глазами удивленно и очень внимательно.
— Что же тут такого?
— Ничего, пока ты это выдерживаешь. Но ведь тебе может прийти в голову (или Алина внушит тебе такую мысль), что надежнее и удобнее было бы вкладывать деньги в ценные бумаги.
Он удивленно поднял свои темные брови.
— Ты подозреваешь, что я поддамся искушению жить с удобствами?
— Нет, конечно! Ты трудишься ради фирмы не жалея сил. Но именно это может показаться тебе рано или поздно чрезмерным. Алина мне уже жаловалась, что ты уделяешь ей мало внимания.
— Если бы я перестал вести трудовую жизнь, ей бы это было еще менее по нраву, не говоря уже о том, что трата денег — одна из ее главных страстей. Конечно, Доната, ценные бумаги и муниципальные облигации гарантируют твердый доход, это верно. Но проценты с них составляют едва ли половину того, что я зарабатываю в фирме. Поэтому тебе, Доната, беспокоиться не о чем. Уже потому, что у меня такая дорогостоящая жена, как Алина, я не могу себе позволить изъять мои деньги из нашего предприятия.