Доната чувствовала себя удрученной. Ей было жалко Тобиаса, жалко себя. А кроме того, она кипела яростью против своего коммерческого директора. Если бы, скажем, Штольце влюбился в Вильгельмину, он бы и не подумал ее увольнять. Его бы ничуть не взволновало, что об этом знает весь офис, лишь бы не узнала жена. Именно так поступают тысячи мужчин, и все им сходит с рук. А ей, только потому что она женщина, он смеет ставить какие-то условия.
В это утро она прибыла в офис с опозданием. Остальные сотрудники были уже на месте, и ей с трудом удалось поздороваться с ними с обычной приветливостью.
— Господин Штольце просит вас зайти к нему в кабинет, — известила ее госпожа Сфорци.
— Значит, он в виде исключения пришел точно вовремя? — ядовито спросила она.
Розмари Сфорци, не привыкшая к такому тону, посмотрела на Донату с удивлением.
— Пожалуйста, доложите ему, что я сейчас буду.
Штольце встретил ее у открытой двери, и она, улыбаясь, протянула ему руку «Держись, — мысленно твердила она себе, — ты — деловая женщина, ты не имеешь права ходить на поводу у собственных чувств».
— Прости, пожалуйста, Артур, что я опоздала, — заметила она. — Ты ведь знаешь, со мною это случается достаточно редко.
— Надеюсь, ты не думаешь, что я буду упрекать тебя за это? — ответил он с такой отменной вежливостью, что напомнил ей извивающегося угря. — Да у меня и нет на это ни малейшего права.
— Может, ты и прав. — Доната села против него за стол и закинула ногу на ногу. — Но мне самой неприятно.
Штольце сел, аккуратно подтянув брюки, чтобы не повредить складки.
— Что же случилось?
— Я выскочила позже обычного, да еще и попала сразу же в затор.
— Что ж, бывает. — Он наклонился, чтобы вытащить бутылку коньяка.
— Ой, зачем же в такую рань-то? — вырвалось у Донаты.
Он посмотрел на бутылку с сожалением, но все же убрал ее.
— Наверное, ты права.
— Но если ты сам считаешь, что это принесет тебе пользу…
— Конечно, принесло бы. Но иногда нужно уметь и отказываться.
Доната охотно спросила бы, есть ли какая-то особая причина для этого разговора, но запретила себе проявлять инициативу, чтобы не облегчать ему задачу. Она лишь смотрела на него выжидающе широко открытыми глазами.
— Хм, Доната, — приступил он наконец к делу и провел безымянным пальцем по усам, — видимо, проблема «Тобиас Мюллер» ныне счастливо решилась.
Это замечание показалось ей совершенно бессмысленным, но она для начала не издала ни звука, поскольку все же ожидала чего-то в этом духе.
— Вопрос лишь в том, — продолжал он, — заменим мы его сразу же или подождем до весны.