Как можно было не услышать его раньше? Настолько бояться? Закрываться? Настолько не доверять себе?
— Моя люна-са. — От его жаркого шепота сердце почти останавливается. Теперь он меня целует, как и хотела. Теперь, когда стало совсем неважно, кто кого. — Моя любовь…
Буду ли я когда-нибудь счастливей, чем в этот момент? Неподражаемо близкий голос заставляет дрожать.
— Думал, что ты можешь совсем не проснутся. Почти отчаялся, не знал, что еще сделать. Ты же человек… может, вам это недоступно. Но теперь ты… со мной. Моя единственная…
Его губы делают что-то такое, отчего ноги просто подкашиваются. Хорошо, что он крепко меня держит. И снова целует…
Потом, очень неожиданно, он отодвинулся.
— Мне пора. Я убежал. как полоумный, когда тебя увидел, прямо посреди приветственной речи Правителя. Надо возвращаться, отцу одному будет сложно долго их сдерживать. Приду, когда все закончится. Ты мне… откроешь сегодня?
— Я буду тебя ждать…
Дверь за Радимом закрывается, он уходит так же быстро, как и пришел. Как со мной случилось такое чудо? Я получила единственное, что необходимо для совершенного счастья, получила просто так, ни за что. Получила Радима. Целиком и полностью, без остатка.
— Надеюсь, они не собираются повторять этого каждый раз? Тошнотворное зрелище, — комментирует из угла Дынко. Верея только фыркает.
Зрители? Пусть смотрят, неважно, сейчас меня интересует другое. Я не могу сойти с места, вокруг меня тает, расходясь, слой плотного снега. Под ним прорастает зеленая травка, быстро густея, покрывает ковром все освободившееся от сугробов место. А потом над ней поднимаются, распускаясь, бутоны. Крошечные белые и голубые, мелко, почти невидимо подрагивающие цветы раскрываются навстречу небу. Это цветет моя любовь, цветет необыкновенно быстро и полянка разрастается все дальше и дальше. Кроме меня, этого никто не видит.
От двери несмелый голос. Власта.
— Можно?
— Здравствуй, — говорю и опять наблюдаю, как расползается зелень. Неожиданно, но очень вовремя, начинают щебетать птички и на траву опускаются мягкие солнечные лучи.
— Иди сюда, к нам, — Верея.
Власта исчезает с поля зрения.
— Я не ошиблась? Она больше не спит?
— Как видишь. — Дынко, похоже, уходить больше не собирается. Голос довольный, есть чем гордится, у него получилось сделать то, чего не смогли остальные. Разбудить во мне кого-то еще.
Позже приходит Ждан, осторожно заглядывая в комнату.
— Эээ, сколько вас тут. — Опасливо коситься, проходя к ребятам.
— Ждан, я тебе припомню, — говорю, а вокруг все еще цветет маленькими звездами живое великолепие. Края полянки исчезают вдали, рост травы уже сильно замедлился, но зато прямо у ног появился ручеек, дополняя птичий щебет журчанием воды.